2.27 Клинт проспорил Наташе, что выведет "невозмутимого Фила Коулсона" из себя. Пять раз когда ему не удалось этого сделать и один раз, когда удалось. Жанр и рейтинг на усмотрение автора.
От автораАвтор сломал себе всю голову, пытаясь придумать пять достаточно безобидных способов взбесить Коулсона =_=
Юмор, кусочек романса. 4,118 слов
Часть 1О женском коварстве и старом как мир приеме «на слабо» – Ну, Коулсон! Ну, рррыба холоднокровная! – Вылетевшая из кабинета непосредственного начальства Романова умудрилась, несмотря на пневматический доводчик, хлопнуть дверью так, что из-за косяков посыпалась мелкая пыль. Бартон, в ожидании напарницы успевший задремать, сидя в пустующем кресле секретаря и задрав на стол ноги в измазанных глиной сапогах, лениво приоткрыл один глаз: – Что опять не так, Натали? Не принял отчет? Не верю, он даже мой принял! Женщина зашипела рассерженной кошкой, с грохотом протопала к посетительскому креслу и рухнула в него, заставив несчастную мебель жалобно заскрипеть. Когда Романова злилась, она всегда становилась поразительно шумной. И крайне разрушительной. Просто Халк в юбк... в женской униформе. – Эта сссс... сссовершенно безэмоциональная личность не дает мне увольнительную! – Что, совсем?! – изумился Клинт, даже чуть выпрямляясь в кресле. Коулсон, конечно, никогда не позволял подчиненным халтурить, но до такой тирании прежде не опускался. – На завтрашний четверг не дает... – скривилась Вдова. – У меня встреча с Пеппер назначена, и в другой день она не сможет – да ты сам знаешь, какой у нее плотный график! – А что не так с четвергом? – На четверг назначена дипломатическая встреча с представителями Института Прикладной Экзофизики* из России, – безмятежно спокойно ответили от дверей. – Агент Бартон, снимите ноги со стола и освободите секретарское кресло. Если, конечно, не желаете занять его вместе с вакантной должностью. Бартон, понятно, не желал, а потому покинул чужое рабочее место с завидной скоростью. – Также, спешу обратить ваше внимание, агент Романова, что, моя дверь не пострадала бы, соизволь вы дослушать, поскольку я как раз собирался сказать вам, что мисс Поттс, как исполняющий директор «Старк-Индастриз», также будет присутствовать на данной встрече. И, следовательно, увольнительная, полученная на этот день, была бы для вас бесполезна. По моим данным, наиболее оптимальным для вас обеих выбором будет суббота. Бланк я подготовил и подписал, занесите его в отдел контроля до пятницы. Приятного отдыха. – Вручив опешившей Наташе синеватую бумажку типового бланка, Коулсон вежливо наклонил голову, развернулся и с достоинством удалился в свой кабинет. – Вот ведь... робот! – Да ладно тебе. Увольнительная есть, Пеппер – бу-ах!-дет... – Бартон, не удержавшись, широко зевнул на полуслове. – Пошли уже по каютам, а? Я так спать хочу, ты бы знала... – Клинт! – Что опять не так?! – Неужели тебя не бесит его непробиваемость? – Не-а. Скажу по секрету, она меня возбуждает! – Бартон добавил в голос томности и многозначительно поиграл бровями. Впрочем, на фоне трехсуточного недосыпа и то и другое получилось довольно вяло и неубедительно. – Да иди ты, придурок!.. – Слушай, Романова, ну какого черта тебе вообще от меня надо? – с мукой в голосе вопросил Клинт. – Я слишком устал, чтобы беситься из-за такой ерунды. А если ты меня еще немного помурыжишь, то спать я лягу прямо тут, под столом. И баулы твои от ангара до каюты потащит какой-нибудь другой идиот! – Ладно, ладно, не бесись. – Вдова, все еще слишком громко стуча каблуками, направилась в сторону центрального лифта. – Но неужели тебя никогда – заметь, я не говорю «прямо сейчас»! – никогда не задевало, что он никак не реагирует на твои выходки? Ты ведь каждого агента на этой базе хоть раз, но довел, а Коулсона – ни разочка. – Да прям... и Коулсона доводил, особенно в первые годы работы. – Да? Что-то мне не верится! – Ты просто не видела раннюю версию меня, – самодовольно фыркнул Клинт, пропуская даму первой в лифт. – Значит, тебе не составит труда это повторить? – Да как два пальца! Только зачем? – Ну, я хочу это видеть. В смысле – как он проявляет эмоции. – Ты многого хочешь, дорогуша. – Значит, не смооожешь... – насмешливо-сожалеюще протянула Вдова. – Чего?! – несмотря на усталость, взвился Бартон. – Не веришь? – Ни капли. – Дай мне неделю, и он от злости по стенкам бегать будет! – Так-таки будет? – Да чтоб мне полгода с розовым луком ходить! – Заметано, через неделю вернемся к этому разговору, – Романова ухмыльнулась, как сытая кошка, и выскользнула между неторопливо расходящихся дверей лифта. Бартон несколько секунд смотрел ей в спину, беззвучно открывая рот, потом пнул стенку и выругался. Развела «на слабо», как подростка! Черт, что ж теперь делать-то?.. ––––––––––––––––––––––– * Институт Прикладной Экзофизики – своего рода, российский аналог ЩИТа. Является интеллектуальной собственностью авторов «Эры Водолея», первой русской настольной ролевой игры.
Попытка первая, ностальгическая – Агент Бартон. Объяснитесь, – негромко, почти мягко проговорил Коулсон. – Что-то не так, сэр? – молодцевато вытянувшись по стойке смирно, уточнил Клинт. Вчера он потратил целый вечер, приводя в приличный вид свой старый, знававший не только наемнические, но и цирковые годы, ярко-фиолетовый костюм Хоукая. Особенно Бартона порадовало, что костюм, как и десяток лет назад, сидел как влитой, даже немного жал в плечах. Только вот сапоги пришлось надеть форменные – старые оказались мало того, что растоптанными в хлам, так еще и невыносимо жесткими и заскорузлыми от времени. Коулсон окинул выразительным взглядом фигуру стрелка и проговорил: – Мне казалось, что вы слишком молоды для ностальгии, агент. Тем более, в такой острой форме. Снимите это безобразие немедленно! – Но босс! Мне кажется, повседневная форма слишком... повседневная для столь серьезного приема. К тому же, она все еще в прачечной. – Бартон. Уставной цвет нашей организации – черный, мы и так пошли на уступки вашей инфантильности, позволив вам добавить на форме темно-фиолетовую вставку. Так что не испытывайте чужое терпение, приведите себя в порядок. Немедленно, – жестким тоном велел агент Коулсон, бросил взгляд на часы, развернулся и пошел прочь, вытаскивая на ходу коммуникатор. – Не слишком удачная попытка, – насмешливо заметила Наташа, останавливаясь на шаг позади Бартона. – Ха, это была еще не сама попытка, – фыркнул Клинт, стягивая перчатки. Нет, ностальгия ностальгией, а нынешняя униформа Клинта была куда удобнее. – Сама попытка будет позже... пряжку расстегни, а?
*** Определенно, появление агента Бартона в зале произвело фурор – несколько дам даже завизжали от избытка эмоций. Вдова, фланировавшая среди гостей, одетая в элегантное черное – разумеется – платье в пол, при взгляде на Бартона запнулась о собственный подол, закрыла лицо руками и зарыдала. Судя по звукам – от смеха. Директор Фьюри подавился глотком шампанского, попытался испепелить лучника взглядом на месте, не преуспел и решительно двинулся в его сторону. «Это не есть хорошо», с беспокойством подумал Бартон, ища взглядом Коулсона. «Если Фьюри успеет первым, то Коулсону злиться уже не придется, разве что поплевать на горстку праха. С другой стороны, розового лука я все-таки избегу...» – Агент Бартон, если вы рассчитываете на премиальные за организацию развлекательной части вечера, то вынужден вас огорчить, – Коулсон появился из-за спины, как чертик из табакерки, равнодушный до тошноты, почти скучающий. – Во-первых, стриптиз на территории базы запрещен уставом, а во-вторых, раздеваться следовало начать после выхода в зал, а не до. Вон из помещения, немедленно. – А вы специалист по мужскому стриптизу? – буркнул Клинт, едва они оказались за дверью. – Бартон. – Вздох. – Вы что, пьяны? – Нет конечно, шеф! Вы же знаете, я не поклонник выпивки. – Тогда что это означает? – палец Коулсона почти уперся лучнику в грудь. Обнаженную грудь. – Ну, вы сказали «снять это безобразие», сэр, а также указали, что цвета допустимы только черный или, в крайнем случае, темно-фиолетовый... А моя форма, как я сообщал вам, в прачечной. Так что я только выполняю ваш приказ, сэр! – Бартон, одетый только в темно-фиолетовые штаны от старого костюма и черные сапоги и щиток лучника – от нового, вытянулся по стойке смирно, преданно пожирая начальство глазами. Начальство тяжело вздохнуло, потерло переносицу и проговорило: – Агент, не пытайтесь изображать из себя буквоеда, вам все равно не идет. Иначе я начну перечислять вам положения Устава, касающиеся обязательного наличия у каждого агента минимум двух запасных комплектов формы установленного образца, наказания, следующего за нарушение дисциплины и общественного порядка, наказания, следующего за неподчинение прямому приказу... – Ладно, ладно! Понял, осознал, убежал переодеваться! – Бартон торопливо развернулся на каблуках и быстрым шагом направился в сторону служебных помещений: не хватало и вправду выслушивать всю эту бюрократскую жуть... и как босс это все в голове держит? Так ведь и крышей поехать можно!
Коулсон смотрел в удаляющуюся спину лучника, украшенную несколькими разномастными старыми шрамами, и неодобрение на лице агента мешалось со сдерживаемым весельем и какой-то странной, неуместной тоской.
Часть 2Попытка вторая, общественно-неполезная На базе ЩИТа за дисциплинарные нарушения никогда не наказывали карцером или выговорами. Только ударный труд на благо организации... к тому же, это было и куда действеннее. Почему? Да потому, хотя бы, что заданием, которое больше всего любил назначать директор Фьюри, была очистка внешнего покрытия Хелликарьера от оседающих на нее пыли, смога и птичьего помета. Вручную. Летающая база во время очистки, разумеется, продолжала движение. Если же добавить к этим условиям поразительную вязкость, липучесть и... эээ... ароматность покрывающей обшивку грязной смеси, то становилось понятным, почему агенты ЩИТа, в большинстве случаев, так тщательно соблюдали все правила внутреннего распорядка. Впрочем, в этот раз Бартон (ставший, кстати, практически специалистом по эффективной очистке обшивки) наказанию не огорчился – новый план по выведению шефа из равновесия как раз-таки был рассчитан на это. – «Лууутч ссооонца залатооооваа! Тучщщ скрыыыла пйелйенааа!» – на русском языке, с жутким произношением и совершенно мимо нот выл Бартон, вдохновенно размазывая грязь выданным для работы шпателем. Вообще-то, у Клинта был неплохой музыкальный слух, да и по-русски, спасибо Наташе, он говорил довольно чисто, но лучник очень старался. – «Ииии мйеежду намйи сноооовааа Фдруууг выыырасла стйеенааа!» К великому несчастью для Коулсона, район обшивки для работы наказанным можно было выбирать самим, а личные коммуникаторы, которые, согласно инструкции, запрещалось выключать в течение всего дежурства, с небольшого расстояния ловили любой достаточно мощный сигнал. А еще Коулсон, опять же, к несчастью для себя, любил хорошую музыку и свободно владел русским. – «Нотчччь прайдйееет, наступит ууутра яяснаеее, Зззнаю, щщщастье насссстобооой ждёооот!..» Откуда-то справа, видимо, из соседнего с коулсоновским кабинета, донесся вопль отчаяния, а по рации в седьмой раз (теперь – с отчетливыми нотами истерики) прозвучал голос агента Хилл: – Барррртон! Последнее китайское предупреждение!! Заткнись!!! – «Нотчччь прайдйееет, прайдйет порааа ненааасссная, Сооонце взайдйееет! Оу-оу, сооонцее взайдйееет!» – раскачиваясь в подвесной системе не столько от встречного ветра, сколько от вдохновенного размахивания руками в процессе дирижирования, с непередаваемым удовольствием во весь голос взвыл Клинт, старательно не попадая в ноты. Наверху внезапно ожил сервомотор лебедки, и альпинистская люлька, в которой был подвешен непризнанный талант эстрады, резво поползла вверх. Лица агентов, встречающих Бартона у люка, были далеки от восторженных...
*** – Фто это? – несколько невнятно поинтересовался Клинт, сквозь прижатый к скуле сверток со льдом. – Презент от босса. С пожеланиями выздоровления. – Романова вручила пострадавшему в неравной борьбе лучнику диск с броской надписью на обложке «Развитие у ребенка музыкального слуха за тридцать дней. Метод Маэстро Пикколо» и непринужденно развалилась в жестком казенном кресле. – Я так понимаю, не сработало, да? – тоскливо сказал Клинт, перекладывая лед на другую сторону лица. – Увы, – с почти натуральным сочувствием пожала плечами Вдова. – Я все это время за ним наблюдала через камеры – даже не морщился. – Знаешь, начинаю склоняться к мысли, что ты права, и он робот... либо святой, – протянул Клинт, рассеянно прикладывая к лицу диск, и бросая на стол ледяной компресс. Спохватился, поменял предметы местами и с ухмылкой добавил: – Но не думай, что я сдался! У меня еще есть пара-тройка планов в запасе!
Попытка третья, художественная Труднее всего было незаметно вытащить объект приложения усилий из-под носа у Коулсона. Но Бартон, специальный агент с десятилетним стажем, прекрасно знающий привычки своего шефа, успешно справился с этой задачей. А также с задачей незаметно вернуть обработанный объект на место. И теперь Клинт шел на стрельбище пружинистым нетерпеливым шагом, предвкушая предстоящее веселье. В длинном гулком помещении тренировочного тира уже собралось человек семь агентов – ввиду дефицита места на Хелликарьере, малые оперативные команды (состоявшие, как правило, из трех-четырех человек) тренировались вместе. Вошедший Бартон невозмутимо занял одну из позиций и принялся подготавливать к тренировке свой лук – выверять натяжение тетивы, подворачивать винты... да мало ли возни со столь деликатным инструментом? Стоящая на соседней позиции Вдова с интересом косилась на Клинта, но терпеливо ждала обещанного «сюрприза». Коулсон появился в зале ровно в три – минута в минуту. Пунктуален, как всегда. Занял последнюю свободную позицию, без спешки нацепил звукозащитные наушники и потянул из кобуры пистолет... На это обернулись даже те, кто уже начал расстреливать мишени. Пистолет Коулсона, его табельное оружие, хранимое всегда в идеальном состоянии, было аккуратно, со всем тщанием, разрисовано. Мелкими сердечками. Ярко-алой краской (в которой Наташа, пару секунд ошеломленного молчания спустя, с возмущением опознала свой лак для ногтей). В воздухе определенно запахло грозой, все присутствующие замерли, не шевелясь, в ожидании реакции агента Коулсона. А тот, медленно стянув наушники на шею, теперь стоял неподвижно, опустив невыразительный взгляд на узорчатое нечто в своих руках. – Сэр? – не выдержав напряжения, разлитого в воздухе, осторожно позвал Клинт. – Агент Бартон, кажется, мы с вами перепутали наше оружие. Эта... hohloma явно ваша. Позвольте... – Коулсон, улыбающийся обычной своей жутковатой мягкой улыбкой, шагнул к лучнику, вручил ему «хохлому» и мягко, но безапелляционно отобрал лук и колчан. Пристроив последний на полагающееся место и вернувшись на свою позицию, агент принялся методично расстреливать мишень. Негромкое басовитое «баннг-баннг-баннг» не успевающей замереть между выстрелами тетивы в наступившей тишине казалось громче выстрелов. Когда колчан опустел, Коулсон все так же аккуратно положил его и лук на стойку, приветливо кивнул коллегам и вышел, рассеянно поправляя истрепанный тетивой правый рукав пиджака. – Натаааш? – жалобно проскулил Клинт, глядя вслед этому страшному человеку. Руки у Бартона, после только что пережитого ужаса, тряслись, как у запойного пьяницы. – Одолжишь жидкость для снятия лака?
Все стрелы, торчащие из мишени, теснились в «яблочке».
Попытка четвертая, «от противного» «Ладно, не выходит по-плохому – значит будем по-хорошему!», бурчал себе под нос Клинт, бреясь следующим утром. Это был уже пятый день отпущенной ему недели, и розовый кошмар маячил на горизонте все отчетливее, а ночь, проведенная в компании пистолета и отчаянно воняющей какой-то цветочной отдушкой косметической жидкости, не добавляла настроения. – Улыбайтесь чаще, это всех раздражает! – сообщил Бартон отражению, цепляя на лицо самую идиотскую из возможных улыбок. Двойник в зеркале изобразил голливудский оскал, вызывая желание немедленно оный подрихтовать. – Отлично. Ну, Клинт, вперед – помирать, так с музыкой...
Уже полтора часа спустя от непрерывных улыбок у Бартона болело все лицо, от запаха кофе из автомата в коридоре тошнило, а в груди крепло и ширилось бесконечное уважение к непосредственному начальству, которое выносило все эти мучения уже почти двадцать лет подряд. – Агент Бартон, будьте добры, раз уж вы все равно здесь, заполните вот эти формы на текущий квартал – образец можете взять в ящике F3-21/16. Лучник мысленно взвыл, потом, взяв себя в руки, растянул губы в улыбке так, что заболели скулы (и без этого ноющие после недавней драки за музыкальные предпочтения) и пошел брать бланки и образцы. Все это утро он старательно вертелся у Коулсона под ногами, навязывал бестолковую помощь «во искупление недавних грехов», трижды проливал на разные поверхности и бумаги исправно таскаемый из автомата кофе, сиял раздражающими его самого улыбками и постоянно все ронял – бесполезно. Кажется, даже регулярно заглядывающая проверить результаты новой тактики Романова раздражала шефа больше, чем он. – Босс, – тоскливо сказал Клинт, разглядывая полторы заполненных бумажки – результат получасовых трудов. – Как вы это терпите? – Что именно, Бартон? «Меня!», чуть не ляпнул лучник. – Всю эту бумажную х... волокиту. – Трудно только первые лет десять. Потом привыкаешь, – Коулсон усмехнулся одной стороной рта. – Так что у вас еще все впереди, Клинт. Бартон замер, удивленно моргая – с каких это пор шеф зовет его по имени? А тот, насмешливо прищурившись, добавил: – Идите, Бартон. У меня сердце кровью обливается, когда я смотрю на ваши страдания над бумагами. – Но... – Идите, агент, идите, – вздохнул Коулсон. – Да, и еще... Прежде чем продолжить добиваться от меня... того, чего вы добиваетесь, подумайте – так ли оно вам нужно?
На ерническую усмешку Романовой вылетевший из кабинета Клинт только вяло оскалился. Странный взгляд босса не шел у него из головы: интересно, чего же он, по мнению Коулсона, добивается?
Часть 3Попытка пятая, случайная и почти успешная Размышления на тему «Коулсон – что в черном ящике?» изобретательности Бартону не прибавляли, а потому он, плюнув на все, взял на вторник увольнительную и попытался развеяться. Развеяться не вышло, зато вышло окончательно расклеиться – чертов мистер-занудное-совершенство внезапно утратил в глазах Клинта вторую часть данного определения, из скучно-знакомого факта став весьма занимательной загадкой, разгадать которую хотелось до нетерпеливой дрожи в пальцах. Но невозмутимый, как Будда, и непостижимый, как смысл жизни, Коулсон свои секреты раскрывать не спешил. И что-то Бартону подсказывало, что пока агент сам этого не захочет, нифига Клинт про него не узнает. Вон, десять лет работают вместе – а он только сейчас заметил коулсоновское чувство юмора, кошмар! Так что ничего удивительного, что на базу Клинт возвращался практически на рогах, и, будь движение воздушного транспорта чуть активнее, аэроцикл Бартона непременно в кого-нибудь врезался бы, а так он даже умудрился без особых проблем сесть на посадочную площадку Хелликарьера... ну, почти без проблем. С третьей попытки вырубив сирену пожарной системы и стряхнув клочья пены с одежды, Клинт, почти не качаясь, направился в приблизительном направлении лифта, недалеко от которого и был выловлен одетым только в брюки и недозастегнутую рубашку Коулсоном. – Сэээр! – пьяно обрадовался Клинт. – А что вы здесь делаете? – Бартон, – с поистине вселенским не то терпением, не то усталостью в голосе вздохнул агент. – Ну что вам стоило заночевать там, где вы набрались? Я ведь только что лег... – Прямо в быр... в бырюках? Это же неудобно! Коулсон прижал ко лбу пальцы, выровнял дыхание и, подхватив невменяемого подчиненного под локоть, повел его к лифту. – Идемте, Бартон, вам нужно проспаться. – Сэээр, а вам идет без гла... без галстука, вы такой сразу... нормальный стали, как человек! – Как человек? – рассеянно переспросил Коулсон, набирая на панели лифта нужный код. – А обычно как кто? – Как ррробот! – Клинт ввалился в открывшиеся двери, умудрившись запнуться за полусантиметровый порожек. – Пррямо такой вот... спокойный-спокойный... фу. – А вам бы хотелось, чтобы я вечно размахивал руками и орал как вы? – прислонив лучника к стене, Коулсон и сам устало облокотился на нее плечом. Бартон задумался надолго. Так надолго, что заговорил только когда лифт довез их до нужного этажа: – Нееет, не хочется... вам не пойдет. Вы когда спокойный – вы такой... гадочный... затаинственный... ну, вы поняли. – Понял, понял. Ладно, значит буду сохранять затаинственность. И гадочность, – подойдя с Клинтом к двери его каюты, Коулсон похлопал подчиненного по плечу: – Ну все, пришли. Бартон, пребывавший уже в почти спящем состоянии, прислонившись плечом к косяку, принялся вяло обхлопывать карманы джинсов, в процессе, кажется, забыв, зачем это делает. – О, господи... – Коулсон досадливо выдохнул, оттолкнул чужую руку и принялся искать ключ-карту сам. И внезапно оказался прижат к двери навалившимся на него Бартоном. – Ого, А вы полны сюрпризов... сэээр, – выдохнул Клинт куда-то в шею опешившему агенту. Чуть отстранился, заглядывая Коулсону в лицо пьяно-самоуверенным взглядом из-под ресниц, и, наклонив голову, поцеловал. ...А секунду спустя довольно жестко приложился об пол собственной каюты, когда умудрившийся не глядя отпереть дверь Коулсон вывернулся из некрепких пьяных объятий. Рядом с головой на пол шлепнулась (ладно хоть не воткнулась!) ключ-карта. – Надеюсь, до постели доберетесь сами? – слишком безэмоционально, чтобы можно было поверить в его спокойствие, сказал Коулсон. И ушел.
Получасом позже несколько протрезвевший Бартон, капая с волос холодной водой, метался по комнате из угла в угол. В голове его в данный момент умещалось всего две мысли: «Коулсон меня убьет. Дождется, пока просплюсь, и убьет» и «Нет, об этом я Наташе точно не расскажу».
Попытка успешная, совершенно непреднамеренная – Красный код, повторяю: красный код! Всем занять свои посты, это не учения! – надрывался в динамике голос дежурного. Поднятый тревогой с постели Бартон вяло ругался, застегивая на бегу пряжки щитка на правой руке, и через слово переспрашивал у диктующего в коммуникатор инструкции Коулсона упущенные из-за окружающего шума детали. Вот говорили ему – пить вредно! Мало того, что из-за собственной пьяной выходки нервно проскакал полночи, как мышь на сковороде, не поспав толком, так еще и голова трещит от похмелья. И как в таком состоянии работать? Что именно происходит и кто на них напал, Клинту было не особенно интересно, но, судя по уровню шухера, ребята были серьезные... или просто многочисленные. В пользу второй версии говорило то, как споро и эффективно ЩИТ отвоевывал захваченные было отсеки Хелликарьера – Бартон еще не успел добежать до своей позиции, а атака противника уже почти захлебнулась. К сожалению, только почти. Свернув в очередной коридор, Клинт едва не столкнулся с целым десятком вооруженных до зубов бойцов, неизвестно как разминувшихся с основными силами обороняющихся. Нескольких мгновений, в течение которых опешившие от такой наглости захватчики стояли, хлопая глазами, Бартону как раз хватило, чтобы развернуться и дать деру – на таком расстоянии лук и стрелы были не слишком-то эффективны. Впрочем, один снаряд – с детонирующим наконечником – он все же послал, внеся в ряды противника приятную сумятицу. Пару секунд спустя сзади загрохотали тяжелые ботинки и автоматные очереди. – Сэр, мне прямо-таки неловко, но мне позарез нужна чья-нибудь помощь! У меня тут полтора десятка гостей на хвосте, и я им явно не понравился! – виляя под выстрелами, как чертов заяц, выпалил в коммуникатор лучник. – Агент Бартон, где вы сейчас? – В зад... в пятом отсеке четвертого уровня! – Клинт споткнулся, совершил кувырок и снова оказался на ногах. Отметив краем глаза промелькнувший указатель, добавил: – То есть уже в шестом! – Продержись минуту. – А что мне еще остается, – Бартон скакнул в сторону, укрываясь за углом коридора, бросил на тетиву сразу две стрелы, высунулся из-за поворота, едва не поймав лбом пулю, выстрелил и бросился дальше. Все еще семь противников, черт, в таком режиме стрельбы он раньше выдохнется! Он снайпер, а не бегун! – Шеф! – Пятнадцать секунд, Клинт. Сверни к ангарам! – Ага, так мне и дали! – буркнул Бартон, пригибаясь от очередной очереди. А в следующий миг кто-то из преследователей сообразил пальнуть понизу. Правая нога подломилась – боли не было, она просто не успела еще дойти до мозга, – и не успевший сгруппироваться лучник неловко, болезненно рухнул на бок. Из треснувшего от удара колчана веером рассыпались стрелы и часть их, натолкнувшись ударочувствительными наконечниками на препятствия, взорвалась, обрушивая стены коридора людям на головы.
*** – ...ртон! Бартон! Клинт, черт тебя дери, очнись немедленно, это приказ! К счастью для Клинта, более-менее отчетливо до него доносились только звуки, а удары по щекам воспринимались как под местной анестезией, иначе от сочетания их с трещащей по швам головой он снова потерял бы сознание. – Сэр, осторожнее, у него может быть сотрясение! Спасибо, Наташа. Клинт разлепил глаза: над ним, бледный, как осыпавшая его плечи штукатурка, с совершенно диким взглядом потемневших глаз, нависал Коулсон. Где-то в стороне маячило яркое пятно – рыжая шевелюра перемазанной то ли своей, то ли чужой кровью Вдовы, потрошившей аварийную аптечку. – Бартон! Ты меня слышишь? Ты помнишь, кто я? – Конечно, шеф. Вы, между прочим, опоздали, – прохрипел Клинт, с трудом выталкивая слова сквозь пересохшее горло. – Это ты вечно куда-то торопишься! – В голосе Коулсона непривычно отчетливо слышалось облегчение. Он поднес ко рту лучника переданную Романовой фляжку с водой и помог напиться. – Голова болит? – Адски. И нога. – С ногой ничего серьезного. – Коулсон поднял к глазам раненого сложенные «викторией» пальцы. – Сколько пальцев видишь? – Вижу... – снова начиная куда-то уплывать, невнятно подтвердил Клинт. – Бартон! – Чужие руки на плечах сжались как клещи, в голосе – невероятно! – зазвучала самая настоящая паника. – Бартон, не смей умирать, слышишь? – Не дождетесь, – закрывая глаза, последним усилием сообщил Клинт.
Часть 4, последняяЭпилог, или два разговора начистоту – Ну что, очнулся, мистер Неудачник? – поинтересовалась Вдова, удобнее усаживаясь на стуле для посетителей. – Это же надо – подорваться на собственных стрелах! – Зато я выиграл наш спор, – криво ухмыльнулся Клинт, закладывая одну руку за голову – во второй торчала капельница, которую лучнику запретили вытаскивать под угрозой ректального введения лекарства. – Мне же не привиделось, да? Несколько секунд Романова разглядывала его, словно какое-то удивительное, но мерзкое существо. – Клинт, ты.. ты правда такая скотина или прикидываешься?! – Прикидываюсь, конечно, – вздохнул Клинт. – Просто у меня это все пока в голове не укладывается... Ведь черт, похоже, я теперь знаю, почему Коулсон раньше не взбесился, несмотря на все мои выходки! – Да уж. – Наташа помолчала, глядя в окно. Потом, не поворачиваясь к собеседнику, негромко спросила: – И что ты предполагаешь с этим делать? – Не знаю... Но у меня есть время подумать – я тут не меньше чем на неделю застрял, – Клинт несколько натянуто засмеялся. – Да, время есть... Ладно, я пожалуй, пойду,– задумчиво сказала Романова. Встала, дошла до двери, остановилась. Лукаво глянула через плечо: – Только когда будешь думать, не забудь учесть один момент... – Какой? – Шеф любит французскую кухню! – И, прежде чем Бартон успел хоть как-то это безобразие прокомментировать, Вдова скрылась за дверью.
*** – Как самочувствие, агент? – вошедший в палату Коулсон подошел к посетительскому стулу, остановился рядом, но не сел. Голос агента звучал натянуто. – Бывало и хуже... но реже, – вяло отшутился Бартон. Коулсон кивнул, помедлив, отошел к окну. – Что говорят врачи? – Можно подумать, вы так не знаете, – хмыкнул Клинт. Коулсон неопределенно пожал плечами, не глядя на собеседника. Воцарившаяся тишина давила на уши. – Шеф... – негромко позвал Клинт. – Может, мне стоит извиниться? – За что именно, Бартон? – с невеселой иронией спросил тот. – Ну... за все. – Не беспокойтесь, агент Бартон, если бы мне были нужны извинения, я бы вам сообщил. Пауза. – Вы, между прочим, уже трижды называли меня по имени, шеф. Может, сделаем традицией? – «Трижды»? Вы что, считали? – удивленно приподнял брови Коулсон. – А то! Три раза за десять лет – это, знаете ли, стоит особого внимания. – Я подумаю насчет традиции, – слабо усмехнулся мужчина. – Выздоравливайте, Ба... Клинт. Я, пожалуй, пойду. Коулсон вежливо наклонил голову и направился к двери. – Босс! – позвал Бартон. Тот, не оборачиваясь, остановился. – Я... в общем, я хотел сказать – все эти выходки в последнюю неделю – это не то, что вы подумали. Это не было... ухаживаниями. Обтянутая серой тканью пиджака спина на миг напряглась, потом устало ссутулилась. – Что ж, это все равно было только предположение. – Голос Коулсона прозвучал хоть и глуховато, но как всегда ровно. – Фил. Это – не было ухаживаниями, потому что ухаживания в моем исполнении, как ни трудно в это поверить, получаются гораздо приятнее. Когда меня отсюда выпустят, ты почувствуешь разницу, уверяю. Коулсон медленно обернулся, недоверчиво и испытующе глядя Бартону в глаза. Клинт немного неуверенно улыбнулся в ответ. – О, – сказал Коулсон, медленно изгибая губы в мягкой улыбке. – Значит, у меня есть неделя, чтобы успеть скрыться? – По-твоему, стоит? Скрываться? – Я подумаю. Коулсон вышел, а Клинт, улегся поудобнее и невидяще уставился в потолок: ухаживать – это вам не нервы мотать, тут нужно как следует все продумать. Впрочем, что-то ему подсказывало, что фора у него уже есть.
SNAFU - Situation Normal, All Fucked Up| Да кто ты будешь без своих Lucky strike?
БОЖЕ ДА Автор, вы такое чудо, что любить вас и любить! Исполнение идеальное и герои идеальные! а за финальное ухаживать – это вам не нервы мотать лично я хочу вам памятник поставить! н.з.
Пистолет-хохлома и пьяный Бартон - это лютый вин Клинт такой, ну такой умилительный придурок здесь! А Коулсон чудо Под конец фика концентрация прекрасного достигла таких пределов, что из меня полезла радуга. Спасибоооо
Гостьв 17:52, спасибо Гадочность и затаинтственность я выдала неожиданно для себя самой, и теперь сама же радуюсь
sablefluffy, как лестно , вы меня смутили увы, "но я другому отдана и буду век ему верна"...
Тинталлэ, Исполнение идеальное и герои идеальные! спасибооо... за финальное ухаживать – это вам не нервы мотать лично я хочу вам памятник поставить! Ну ведь правда же)))
Гость-закащег, я несказанно рада, что вам нравится! *минут пять медитирует на радужную овцу* Клинт такой, ну такой умилительный придурок здесь! Это радует)) Клинт для меня - трудный персонаж, я сама ближе к Коулсону по натуре))
коулсон и вино, коулсон и сложное блюдо с соусом, коулсон и сыр, коулсон и лягушачьи лапки... и бартон, с ужасом взирающий на десяток разных вилочек с ножичками...ыыыы..
не пора ли мне остановиться? автор, для возмещение морального ущерба за такие предложения вы обречены ни-ког-да не останавливаться
illu, коулсон и вино, коулсон и сложное блюдо с соусом, коулсон и сыр, коулсон и лягушачьи лапки... и бартон, с ужасом взирающий на десяток разных вилочек с ножичками...ыыыы.. Об этом последствии выбора кухни я и не подумала
для возмещение морального ущерба за такие предложения вы обречены ни-ког-да не останавливаться Боюсь, мне это не грозит - думала, выцепила все заявки в туре, на которые у меня зверь-писец стойку делает, а сейчас еще раз просмотрела... ну блин, опять выбрать не могу, что первым взять Автор
думаю Бартон все воспримет стоически, но Наташа будет ржать
опять выбрать не могу, что первым взять сааамая чудесная новость. ибо вывод, достойный шерлока холмса - еще несколько исполнений, йухху!)) загадать - кинуть монетку - если выпавший результат не устроил, выбрать противоположный)
коулсон и вино, коулсон и сложное блюдо с соусом, коулсон и сыр, коулсон и лягушачьи лапки... и бартон, с ужасом взирающий на десяток разных вилочек с ножичками...ыыыы.. это феерично.
Радостный автор, да вы не переживайте! Я вполне себе согласная на виртуальный литературный брак. Это такой, в которой читатель и автор сливаются в лингвистическом экстазе!
З.Ы. Не надо останавливаться, автор! Продолжайте, продолжайте %)))) Исполняйте еще!!! и ЕЩЕ! И вообще ФСЕ!!! Можно даже без заявок начать исполнять...
Институт Прикладной Экзофизики Автор, я застала Эру Водолея и Эру Пивопоя, я ваша навеки серьёзно оценила ход)))
А еще Коулсон, опять же, к несчастью для себя, любил хорошую музыку и свободно владел русским. Тут я заплакала.
«Развитие у ребенка музыкального слуха за тридцать дней. Метод Маэстро Пикколо» Тут я нахрен зарыдала.
Агент Бартон, кажется, мы с вами перепутали наше оружие. Эта... hohloma явно ваша. Тут я начала грызть стол от восторга.
- Вы когда спокойный – вы такой... гадочный... затаинственный... ну, вы поняли. – Понял, понял. Ладно, значит буду сохранять затаинственность. И гадочность "Гадочность". Так вот ты какой, коулсонов суперскилл)))
Словом, и так понятно, но я вот что скажу. Этот фест - заповедник. Тут что ни автор - гений, что ни исполнение - подарок (тут я не иронизирую, я в этом туре ещё не участвовала и не кидала в мир адовые бомбы ангста). Этот текст - однозначно в одной лиге с теми, которые мне захотелось бы распечатать и поставить на полку, чтобы иногда перечитывать. Спасибо.
Дух Танцующего Солнца, сначала плакала от смеха, потом от опасений, потом от умиления. Ого! Рада, что доставила столько эмоций Спасибо
Dr.Dunkelgrau, я в этом туре ещё не участвовала и не кидала в мир адовые бомбы ангста А жаль! Не отсутствия ангста, а отсутствия ваших текстов
Этот текст - однозначно в одной лиге с теми, которые мне захотелось бы распечатать и поставить на полку, чтобы иногда перечитывать Оооо... Сижу вся красная от смущения и с улыбой от уха до уха. Весьма польщена
-
-
27.07.2012 в 15:08Юмор, кусочек романса. 4,118 слов
Часть 1
-
-
27.07.2012 в 15:09-
-
27.07.2012 в 15:09-
-
27.07.2012 в 15:09-
-
27.07.2012 в 15:23автор, за одну эту фразу я вас уже люблю. Не заказчик, который пошел читать дальше
-
-
27.07.2012 в 15:52Спасиб за такого Клинта
вы такой... гадочный... затаинственный... ну, вы поняли.
Потрясающе!
А вообще очень живо, интересно и безумно прекрасно.
Гость, который не заказчик и любит автора
-
-
27.07.2012 в 15:57-
-
27.07.2012 в 16:09Автор, вы такое чудо, что любить вас и любить!
Исполнение идеальное и герои идеальные!
а за финальное ухаживать – это вам не нервы мотать лично я хочу вам памятник поставить!
н.з.
-
-
27.07.2012 в 19:25Пистолет-хохлома и пьяный Бартон - это лютый вин
Клинт такой, ну такой умилительный придурок здесь! А Коулсон чудо
Под конец фика концентрация прекрасного достигла таких пределов, что из меня полезла радуга.
Спасибоооо
ваш закащег
-
-
27.07.2012 в 20:07-
-
27.07.2012 в 22:24-
-
27.07.2012 в 22:44-
-
27.07.2012 в 23:04sablefluffy, как лестно
Тинталлэ, Исполнение идеальное и герои идеальные!
за финальное ухаживать – это вам не нервы мотать лично я хочу вам памятник поставить!
Гость-закащег, я несказанно рада, что вам нравится!
*минут пять медитирует на радужную овцу*
Клинт такой, ну такой умилительный придурок здесь!
Это радует)) Клинт для меня - трудный персонаж, я сама ближе к Коулсону по натуре))
Midnight_Guest, Баис, спасииибо
Гость в 00:44, благодарю
Это еще и можно перечитывать?Радостный автор
-
-
27.07.2012 в 23:12радостный закащег
-
-
27.07.2012 в 23:19испортилаисполнила, вот думаю - не пора ли мне остановиться? А то уже как-то...автор
-
-
27.07.2012 в 23:34не пора ли мне остановиться?
автор, для возмещение морального ущерба за такие предложения вы обречены ни-ког-да не останавливаться
-
-
27.07.2012 в 23:43для возмещение морального ущерба за такие предложения вы обречены ни-ког-да не останавливаться
Автор
-
-
27.07.2012 в 23:50опять выбрать не могу, что первым взять
сааамая чудесная новость. ибо вывод, достойный шерлока холмса - еще несколько исполнений, йухху!))
загадать - кинуть монетку - если выпавший результат не устроил, выбрать противоположный)
-
-
27.07.2012 в 23:53это феерично.
Автор. не останавливайтесь
Гость в 15:52
-
-
27.07.2012 в 23:54З.Ы. Не надо останавливаться, автор! Продолжайте, продолжайте %)))) Исполняйте еще!!! и ЕЩЕ! И вообще ФСЕ!!! Можно даже без заявок начать исполнять...
-
-
27.07.2012 в 23:58радостный закащег
-
-
28.07.2012 в 19:05Постараюсь не разочаровать
Автор
-
-
28.07.2012 в 23:22буря эмоций в общем, отлично пишите, пишите еще, мимими
-
-
29.07.2012 в 01:30Автор, я застала Эру Водолея и Эру Пивопоя, я
ваша навекисерьёзно оценила ход)))А еще Коулсон, опять же, к несчастью для себя, любил хорошую музыку и свободно владел русским.
Тут я заплакала.
«Развитие у ребенка музыкального слуха за тридцать дней. Метод Маэстро Пикколо»
Тут я нахрен зарыдала.
Агент Бартон, кажется, мы с вами перепутали наше оружие. Эта... hohloma явно ваша.
Тут я начала грызть стол от восторга.
- Вы когда спокойный – вы такой... гадочный... затаинственный... ну, вы поняли.
– Понял, понял. Ладно, значит буду сохранять затаинственность. И гадочность
"Гадочность". Так вот ты какой, коулсонов суперскилл)))
Словом, и так понятно, но я вот что скажу. Этот фест - заповедник. Тут что ни автор - гений, что ни исполнение - подарок (тут я не иронизирую, я в этом туре ещё не участвовала и не кидала в мир адовые бомбы ангста). Этот текст - однозначно в одной лиге с теми, которые мне захотелось бы распечатать и поставить на полку, чтобы иногда перечитывать. Спасибо.
-
-
29.07.2012 в 14:11Ого!
Dr.Dunkelgrau, я в этом туре ещё не участвовала и не кидала в мир адовые бомбы ангста
А жаль! Не отсутствия ангста, а отсутствия ваших текстов
Этот текст - однозначно в одной лиге с теми, которые мне захотелось бы распечатать и поставить на полку, чтобы иногда перечитывать
Оооо...
Смущенный как не знаю кто автор
-
-
29.07.2012 в 17:21как Будда, и непостижимый,
как смысл жизни, Коулсон - вот на этом месте я закончился. Супер!
-
-
29.07.2012 в 17:24И дальше не читали?Автор
-
-
29.07.2012 в 17:29-
-
29.07.2012 в 17:36А.
-
-
29.07.2012 в 17:59