[Coulson/Barton]

2.7 Коулсон/Бартон. Коулсон никогда не уделял личной жизни внимания, намеки влюбленного Бартона привык воспринимать как попытки вывести его из себя - до тех пор, пока однажды сгоряча не соглашается в надежде, что Клинт спасует. Осознание желания, первый раз. Коулсон знаком с акупунктурой и может одним легким нажатием определенных точек свести с ума и без того возбужденного лучника. Рейтинг!

@темы: мини-фест, 2 тур, Организационное, Выполненная заявка

---

[Coulson/Barton]

2.6 Бартон получает серьезную травму руки и не может больше стрелять. NH! Hurt/comfort.

@темы: мини-фест, 2 тур, Организационное, Выполненная заявка

---

[Coulson/Barton]

2.5 АU. Удар по голове не сработал, Клинт убивает Наташу, после чего уходит с Геликарьера вместе с Локи, и в финальной битве сражается против Мстителей. Заклятье удается снять только гораздо позже (каким образом, пусть решит автор). Все вокруг настроены против Бартона, и больше всех - он сам. Только чудом оставшийся в живых Коулсон на его стороне.
Просьба не перегибать палку со всеобщей враждебностью, не делать из Фьюри бездушную скотину, а из агентов ЩИТа - идиотов, и не расписывать рефлексию на пять страниц. Никаких флаффных хэппи-эндов, но лишней жестокости тоже не надо.

@темы: мини-фест, 2 тур, Организационное, Выполненная заявка

---

[Coulson/Barton]

2.4 Коулсон|Бартон. Прозаические рабочие будни агентов ЩИТа. N-ный день совместной нудной миссии (наблюдение-слежка-ожидание). На пару помирать со скуки в конспиративной квартире и развлекать друг друга разговорами. Дружба, несколько лет работы вместе за плечами.

@темы: мини-фест, 2 тур, Организационное, Выполненная заявка

---

[Coulson/Barton]

2.3 Коулсон/Бартон. На гифку: i5.pixs.ru/storage/7/6/0/tumblrm5q2_6892349_526...

@темы: мини-фест, 2 тур, Организационное, Выполненная заявка

---

[Coulson/Barton]

2.2 AU! Америка 20-ых. Сухой закон и расцвет бутлегерского дела. Фил - владелец подпольного бара-ресторана, где подают нелегельную выпивку. На него работают Клинт и Наташа. Клинт - достаёт алкоголь, Нашата - уничтожает конкурентов. Плюс, если Клинт ещё на полставки работает в джаз-бенде.

@темы: мини-фест, 2 тур, Организационное, Выполненная заявка

---

[Coulson/Barton]

2.1 Коулсон/Бартон. Клинт погибает (погибает ли?) во время очередной операции. Желательно POV Коулсона. Устоявшиеся отношения или юст, на усмотрение автора.

@темы: мини-фест, 2 тур, Организационное, Выполненная заявка

---

[Coulson/Barton]

ПРИЁМ ЗАЯВОК ЗАКРЫТ.
Будут опубликованы 34 заявки, вместо 30

В комментариях к этой записи вы можете оставлять заявки для второго тура мини-феста.
Будет собрано около 30 заявок.

Пожалуйста, ознакомьтесь с правилами

@темы: 2 тур, Организационное

---

[Йож во фраке]

И еще фанарт, который я насобирала по самым разным местам, аки Коробочка)) Заранее прошу прощенья у авторов, ибо не помню, где что брала.
Даже рейтинг кое-где есть. Постаралась не повторяться, просмотрев всё соо, но всё же если что было - удаляйте.


















)))

@темы: Fanart

---

[Йож во фраке]

2.
Название: Fury is a lier.
Автор:  Йож во фраке
Фандом: Мстители
Пейринг: Коулсон/Бартон
Рейтинга не получилось, максимум PG-13, ушло в квест)

Глаза у Наташи были какие-то неправильные. Слишком уж томные, сочувствующие. Слишком даже для коллеги, вынужденной сообщить, что за время его временного спровоцированного Локи помешательства он чуть не разрушил главную базу, убивал своих же людей, и вообще поставил всю планету под угрозу.
Сидя на койке, Бартон терпеливо выслушал всё, что она, пряча глаза и стараясь выглядеть беспристрастным профессионалом, рассказала сама. Он толком так и не понял, что случилось с его сердцем тогда – то ли оно перестало биться, то ли билось, наоборот, в слишком быстром для того, чтобы уловить, ритме – зато теперь, возвратившись к привычному темпу, отдавалось чуть ли не по всему телу. Он слушал гулкие удары крови прямо в голове, в шее, в каждом пальце на руках и ногах, и пытался вспомнить, были ли такие шумовые эффекы до того рокового момента.
- Наташ, - окликнул он коллегу, когда та выдохлась и вроде бы даже собралась уходить. Наташа вздрогнула, но села. Подозрения Клинта усилились, неприятно похолодел лоб.
- Чего я еще не знаю?
Нат посмотрела с таким женским сочувствием в глазах, что оно полностью окупило всю её мужеподобную работу, призвание и сущность.
- Я взорвал Белый дом? Убил последнего сибирского тигра? Начал ядерную войну? – Клинт сам толком не мог понять, шутит он или серьезно, но выдерживать это переполненное жалостью молчание было просто невозможно, у него и так нервы стали ни к черту.
- Хуже.
- Да куда уж ху…
- Клинт, Локи убил Коулсона.
Сначала Бартон подумал, что что-то с Наташей. Она, видимо, в драке тоже повредилась, если говорит с такими честными глазами такие неестественные вещи. Не может такого быть. По определению – не может, не в этой Вселенной, не в этой плоскости мироздания.
Он попытался улыбнуться, но мышцы лица отказали начисто.
Следующая мысль была про то, что Нат слишком уж сильно приложила его лбом о перила, и все эмоциональные настройки сбились, поэтому чувства и мысли преломлялись и выворачивались. Он очень хорошо услышал эти три слова – «Локи убил Коулсона». Он даже за какую-то десятую долю секунды разобрал их по слогам и по буквам – «у-бил Ко-ул-со-на», прогнал их за следующую десятую долю в мозгу раз сто, но понятнее не стало.
- Прости?..
- Клинт, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, - Бартон не верил своим глазам – несгибаемая Вдова, казалось, сейчас кинется ему на шею, прижмет к себе и будет гладить по голове, успокаивая, как малого ребенка.
Ох, черт, реально кинулась.
- Нат, ты чего?! – отшатнулся Клинт как от прокаженного, но не так-то просто отшатнуться от вознамерившейся пожалеть тебя русской женщины.
- Клинт, для нас для всех это трагедия, мы были не готовы, мы не думали, что он решится на такой шаг, Клинт, постарайся взять себя в руки, мы всё еще нужны, и ты всё еще нужен, - бормотала Наташа куда-то на ухо, прижимаясь к нему всей верхней половиной тела. Спандекс рукавов не очень приятно терся о шею.
Уровень абсурда зашкаливал, переставший осознавать окружающее Бартон чувствовал себя главным персонажем передачи «Подстава». Сейчас Нат снимет маску и окажется Эштоном Катчером, распахивается дверь, кругом букеты, фейерверки и всеобщее счастье, и живой шеф лично несет ему тортик…
Наташа маску не снимала. Дверь не распахивалась.
Тогда Бартон аккуратно, но настойчиво отцепил от себя Наташу и, не говоря ни слова, ушел в ванную – не очень понимая, что и зачем он делает. Закрыв за собой дверь, он какое-то время тупо пялился в зеркало над раковиной на свои отчего-то вспотевшие руки и мокрый лоб. Зеркало отвечало безумным взглядом из-под сведенных в отчаянном напряжении бровей.
В следующий момент зеркало разлетелось по ванне сотней осколков, крапленых алыми каплями из оцарапанного локтя. Второй удар, третий, четвертый, сбился со счета. Звоном ошпарило слух. Мазнуло по щеке. По виску.
Бартон оставался совершенно, абсолютно спокоен.
Как стадо сфинксов.
Как покрытые пылью плиты древнейших пирамид.
Лишь добившись того, что в держащей раме остались только торчащие по периметру подобно зубам треугольные осколки, спокойный Бартон тихо сполз по стене, до боли сжав голову руками.
Он обещал ему, что защитит от всего, даже если понадобится отдать жизнь. Он обещал появляться всегда вовремя и никогда не опаздывать, и обязательно быть рядом в критические моменты. Он много чего обещал в серьезных промежутках между своими вечными дурачествами, сам свято верил и не сомневался ни на секунду – хотя и это было, в сущности, глупостью и детскими забавами мальчишки. Неизменно живущий внутри мальчишка всегда приходил в такой восторг от этого серьезного, немного снисходительного и чуть насмешливого взгляда.
На усеянном осколками полу ванны истеричный мальчишка боролся с профессионалом и даже продержался целых десять минут. Когда через десять минут пришел капитан сообщить о вылете к башне Старка, Бартон уже придушил себя достаточно для того, чтобы казаться абсолютно собранным, невозмутимым и рвущимся в бой. Теперь вся вселенная вокруг сошлась на одном имени – Локи.
Ло-ки у-бил Ко-ул-со-на.

- Директор Фьюри?
- Агент Бартон, - отозвался Фьюри, и не подумав повернуться. Конечно, очередные километры данных относительно нанесенных Нью-Йорку повреждений, тайпскрипты новых свидетелей, обновленные статистики о жертвах и всё прочее, что заполняло экраны перед директором, было гораздо интереснее. Со дня поимки и отправки Локи прошло уже две недели, и, хотя весь мир еще буквально бурлил разговорами о произошедшем и девяносто процентов статей всех зарубежных газет посвящались произошедшим событиям, в самом Нью-Йорке жизнь постепенно начинала входить в привычную колею.
Бартон шел рядом с привычной колеей и даже не завидовал никому из тех, кто вернулся к обычной жизни. Как-то не до того было. Все эти две недели он исправно следовал своему привычному распорядку дня, жил по часам и послушно выполнял всё, что от него требовали – в том числе добросовестно просиживал по три часа каждое утро в медкабинете, где его обследовали на остаточное влияние ментального воздействия. Он неизменно ложился спать в двенадцать, и всё никак не мог понять ближе к утру, получалось у него заснуть или нет – до того момента, как его неизменно будила встревоженная его тихим воем собака. Значит, всё-таки получалось. Боевая метровая в холке хаски тыкалась мокрым носом хозяину в мокрые щеки и пыталась доказать всем своим видом, что всё хорошо, она рядом и будет рядом всегда.
Хозяину от этого было не легче.
- Агент Бартон, я слушаю, – соизволил обернуться не дождавшийся ответа Фьюри. Вопреки всем правилам устава прислонившийся к косяку дверного проема Клинт прищурился, вглядываясь, но не обнаружил ни малейшего признака того, что директор «потерял свой последний глаз». Вот уж кто настоящий профессионал, действительно.
- Сэр, я хотел бы узнать, куда пропал агент Коулсон.
Фьюри, решивший уже было вернуться к своим отчетам, обернулся снова. Моргнул. Потом повернулся всем корпусом и, широко расставив ноги, встал в позу, характеризующуюся чем-то средним между «обломитесь, я здесь самый главный» и «я так вам сочувствую, можете не верить, но просто извелся весь».
- Бартон, агент Коулсон…
- Я знаю, - грубо оборвал его Клинт, совершенно не заботясь о возможном выговоре на тему «как надо разговаривать с начальством». – Я спрашиваю, куда вы его дели.
- Простите? – приподнял бровь Фьюри. Клинт отлепился от косяка и, не вытаскивая руки из карманов, подошел ближе.
- Я хотел бы узнать, - четко, с расстановкой в третий раз завел он. - Куда делось тело убитого агента Коулсона с борта базы. Медики молчат, я спрашивал.
- Агент Бартон, вас это не касается, - моментально утвердился в позе «обломитесь, я здесь самый главный» Фьюри. – Вы не…
- Касается, - посмотрел на директора снизу вверх Бартон. - Меня. Это. Касается.
Фьюри хотел что-то сказать – судя по блеснувшему глазу, не очень лицеприятное, что-нибудь про то, что он тоже потерял лучшего агента и главного помощника и просто друга, и какая это для всех трагедия… Передумал. Даже стал похож на человека – оказался как-то ниже, положил Бартону руку на плечо, сказал примиряющим голосом:
- Клинт, я понимаю, что ты чувствуешь. К тому же, ты еще не пришел в себя после ментального вмешательства, это серьезная психологическая травма, даже сильнейший может ослабеть. Кстати, настоятельно советую тебе всё-таки появиться у штатного психолога, ради тебя же самого, и…
- В тот день с базы пыталось вылететь два истребителя, - спокойно сказал Бартон. – Второй выпустил ядерную ракету, которую Тони успешно отправил в портал. Приказ Совета Безопасности. Как это вы говорили? А, они обхитрили вас, верно? Вы повелись, увидев взлетающий истребитель, кинулись со своим гранатометом, взорвали имущество ЩИТа в целях сохранения мира во всем мире и не успели перехватить второй.
Фьюри по-прежнему изображал заботливого отца больного на голову ребенка.
- Тело Коулсона было на борту первого. Так?
- Что?.. – отшатнулся Фьюри.
- Тело Коулсона, - терпеливо повторил Бартон. – Вы взорвали истребитель с телом вашего главного помощника, так?
- Бартон, вы спятили! Зачем мне, по-вашему, это делать?
- Не вам, Совету. Раз уж они додумались пустить обманку, что им стоило отдать приказ кому-то из вашего командования посадить туда вместо живого пилота куклу. Они знали, что вы будете стрелять, и не могли разбрасываться лишними людьми. Похоже, у кого-то нашлась идея… - Бартон на миг запнулся. – …получше. Я верю старине Шерлоку, сэр, а он говорил – отметите все невозможные варианты, и оставшийся будет правдой, каким бы немыслимым он ни казался. Других вариантов нет, я не валял дурака эти две недели. Я не осуждаю вас, вы не могли знать, но я требую, чтобы вы сказали, так было?
От Фьюри веяло таким холодом, что даже слепой бы устыдился, извинился и тихо ушел. Бартон был не слеп, хуже – Бартон был неадекватен.
- Уверяю вас, агент, вы ошибаетесь.
- Тогда скажите мне, куда вы его дели!
- Какая вам разница?!
Клинт вскинулся, но второй раз это не подействовало – Фьюри был грозен и непоколебим, как скала:
- Любая информация относительно моих помощников может быть засекречена при необходимости, и вы не имеете права требовать от меня выдать её вам! Даже делая скидку на ваше посттравматическое состояние я вынужден приказать вам немедленно прекратить предъявлять начальству претензии подобного рода, вам понятно?
Бартон молчал.
- Я не слышу, сержант!
- Так точно, сэр, - на автопилоте ответил кто-то внутри Бартона, пока тот сжимал кулаки до хруста в пальцах.
- Тогда удалитесь немедленно.
Клинт повернулся на каблуках и, не видя перед собой ничего от злости, пошел к выходу.
- Бартон! – не удержавшись, окликнул его Фьюри, когда он был уже у самой двери. Клинт повернулся вполоборота, уставился куда-то в пол. Фьюри, начинавший всерьез беспокоиться за психологическое здоровье Хоукая, наставительно добавил: - Психолог, Бартон.
Клинт молча вышел, с силой рванув за собой лязгнувшую дверь.

По сути, Бартон и сам себе не смог бы объяснить, почему его так зацепил этот вопрос, эта несущественная, в общем-то, мелочь. Может быть, он просто цеплялся за какие-то бытовые вещи, чтобы не скатиться туда, куда ему и посмотреть-то было страшно. Сначала он думал, что найдет ответ быстро – для этого стоило всего лишь расспросить медиков или кого-то из знающих агентов. Но медики оказались теми еще партизанами, никаких данных о вывозе тела среди доступной информации не было, среди недоступной – взламывать легкие уровни защиты у Бартона вошло в привычку – тоже. Знающие агенты оказались все как один незнающими. После этого в нем взыграл даже какой-то профессиональный интерес, если говорить точнее – слабо промелькнуло бледное подобие интереса. Проследив по отчетным записям весь покидавший корабль транспорт, он убедился, что Коулсона на нем не вывозили. Нет, не то чтобы это был такой уж важный вопрос. Но черт побери, куда он всё-таки делся?..
Это была еще не надежда. Не намек на надежду. Не даже намек на намек на надежду. Это было скорее похоже на первые признаки безумия и отчаянные попытки занять свой гибнущий мозг.
Конечно, он был там, в этом истребителе. А потом это дело замяли, потому что иначе был бы скандал. По всем документам он мертв. По всем из тех, до которых Бартону удалось добраться.
Идя по коридору, Бартон снова и снова прогонял услышанное, надеясь выловить хоть что-то заслуживающее внимания или доверия. Такового не находилось, зато всплыла фраза «Я понимаю, что ты чувствуешь». Кажется, что-то подобное говорила ему и Наташа, и Старк как-то странно обмолвился… Впервые мелькнула мысль о том, а многие ли вообще были в курсе. Мелькнула – и тут же самоуничтожилась от собственной мелочности и никчемности по сравнению с той пустыней, в которую превратился его выжженный мозг.
Психологическая травма?..
Клинт чуть замедлил ход. Черт бы вас всех побрал. Может быть и травма. Может быть, он чувствует себя брошенным в камеру-одиночку сумасшедшим не из-за смерти Коулсона. Может быть, это действительно последствия изменения сознания. Только что-то ему подсказывает, ни один психолог не ответит ему на этот вопрос – пока его самого не заморозят жезлом читаури.
- Клинт? – не сразу услышал из своей астральной ракушки Бартон. Подняв голову, увидел выходящего из офисных помещений Сорроса – бойкого кудрявого итальянца, завербованного в пилоты порядка года назад. У Сорроса была невероятно красивая мексиканка-жена и прелестная пятилетняя дочурка, и по этой причине служба внутренней безопасности никогда не спускала с него тревожных глаз.
- Привет, - пожал ему руку Бартон. Непривычно печальный Соррос зашагал рядом.
- Ты тоже на похороны?
Клинт вздрогнул, остановился.
- Похороны? Кого?
- Джармуша. Он… - Соррос поморщился, качнулся с носка на пятку, отводя взгляд. – Он выполнял приказ Совета – взлететь в таком-то истребителе, с первый полосы. Они знали. Знали, что по нему будут стрелять – и всё равно отправили туда, понимаешь?
Бартон понимал.
Или не понимал. Он еще не решил.
- То есть он сидел в том истребителе, который был сбит?
- Нашим ответственным командованием, - кисло улыбнулся Соррос. – Знаешь, порой я думаю, что мне неплохо жилось там, на Сицилии. Там как-то всё… проще было, что ли… Клинт? – крикнул он в спину Бартону, но тот уже не слушал. Впервые за долгое время в голове у Хоукая появилось хоть что-то кроме выжженной земли ядерного апокалипсиса. Даже дышать легче стало.

- Слушаю? – раздался в трубке пожилой женский голос того самого удивительного тембра, который до старости лет вызывает у мужчин легкую местную невесомость в районе грудной клетки. Клинт очень хорошо запомнил этот голос с того единственного раза, когда они случайно встретились с его обладательницей. В невероятно теплый даже для апреля выходной день. Тогда было так много солнца, что её светлое платье по удивительно стройной для её возраста фигуре слепило глаза, и так изящно на его памяти еще никто не носил шляпок. Ах да, и этот умный лучистый взгляд, так трогательно перешедший по наследству.
- Миссис Коулсон? – помолчав, зачем-то уточнил Клинт, только сейчас обнаружив, что, хотя в Сан-Франциско еще только одиннадцать вечера, она могла уже ложиться спать. И к тому же он совершенно не знает, как с ней разговаривать. «Извините, а вашего сына случайно не убили?»? «Простите, когда будут похороны?»?..
- Это Клинт Бартон.
- Мистер Бартон, очень рада вас слышать, - потеплел голос, и намек на намек на надежду внутри у Бартона сделал крохотный шажок к стадии «намек на надежду». Впрочем, велика вероятность того, что ей еще не сказали. Хотя прошло две недели. Куда уж позже. И потом, она не могла не видеть, что происходит в городе. Весь мир видел. Она не могла не…
Мысли толпились и сбивались в неразборчивую кучу.
- Как вы себя чувствуете после всего, что у вас там творилось? Как Фил?
Это было в высшей степени неприлично, но Бартон быстро нажал кнопку отбоя и отшвырнул от себя телефон подальше. Во-первых, он искренне не знал, что ответить. Во-вторых, он просто не смог бы сказать ни слова – горло как будто перехватило стальным обручем, а заодно грудную клетку, сердце и каждое легкое по отдельности.
Через десять глубоких вдохов и выдохов Клинт наконец смог взять себя в руки и размышлять более-менее здраво. В ночном дежурстве на базе есть свои преимущества – свобода действий значительно больше, чем днем, и у него впереди еще как минимум часов пять. По документам ничего найти не удалось. Остаются видеозаписи. В комнату с архивными видеозаписями систем наблюдения ему вряд ли удастся попасть, но есть надежда, что события двухнедельной давности в архив еще не сдали. Уничтожать их вряд ли рискнули, всё-таки дело подотчетное.
Да вашу ж мать, какое это имеет значение, если каким-то невероятным чудом, каким-то невообразимым способом он всё-таки… жив?
Клинт подорвался, чуть не уронив стул.
Доказать сидящему на наблюдательном посте агенту, что ему необходимо просмотреть доступные видеозаписи, для закусившего удила Бартона не составило труда. Усевшись за выделенный экран, Клинт старательно перепроверил наличие видеозаписей по хронометражу и по количеству камер. Практически сразу стало ясно, что отследить хоть что-то в творившейся тогда суматохе нереально в принципе. С вертоносца ежеминутно один за другим отправлялись десятки боингов с экспертами по оружию, технологами и «чистильщиками», на другую палубу с той же периодичностью приземлялся прилетевший из Нью-Йорка транспорт с образцами инопланетного оружия и трупами читаури – самолеты разгружали, перегоняли на нижнюю взлетную полосу и тут же отправляли дальше. От снующего по палубам персонала, грузчиков, экспертов и пилотом рябило в глазах, и, если бы этот хаос был чуть менее упорядоченным, его можно было бы сравнить с паникой в Нью-Йорке. Открыв всё еще находящиеся в свободном доступе графики вылетов и прилетов – попутно искренне посочувствовав тем, кому пришлось это всё фиксировать – Бартон убедился, что читаури доставлялись и на все находящиеся в непосредственной близи от Нью-Йорка базы ЩИТа, а успевшие утащить себе кусочек пришельца на сувенир горожане – в медицинские центры для суровой химической и биологической проверки. В довершении картины с этих самых баз на вертоносец тоже прибывали корабли – с экспертами всех возможных специализаций, полов и возрастов. Проще говоря, если бы на борт тайно прибыла Статуя Свободы по частям, никто бы не заметил.
Легче было бы найти нужную пчелу в гудящем улье, а еще точнее – на целой пасеке гудящих ульев, но Бартона было уже не остановить. Найдя кусок ватмана и стащив у задремавшего дежурного ручку, он разложил лист на полу, придавив чьими-то оставленными папками и кружкой с остывшим чаем. Голова была кристально ясной, он знал, что надо делать, а сколько для этого потребуется времени или сил – не имеет никакого значения. Сверившись с картой расположений объектов ЩИТа, он, ползая на четвереньках по полу, обозначил на ватмане все базы, куда и откуда отправлялись самолеты, отметив отдельной загогулиной вертоносец. Затем с усердием одержимого маньяка стал отмечать все рейсы по общему отчету вылетов и прилетов, составленному по результатам дежурных каждой базы, периодически сверяясь с видеозаписью. Он сбился со счета где-то на сорок пятом, потом чертил уже молча, стараясь не отвлекаться ни на что, боясь пропустить любую мелочь. Каждая линия помечалась бортовым знаком самолета, цифры от постоянного напряжения начинали путаться, меняться местами, приходилось перепроверять и исправлять. Через три часа монотонных действий весь ватман был буквально исполосован одноцветными пересекающимися линиями, и белого на его поверхности осталось от силы двадцать процентов. В принципе, отследить что-то тут было бы, наверно, еще сложнее, чем по видеозаписям, но Бартон вдруг резко выпрямился и сел на пятки, смотря на получившуюся паутину неверящим взглядом. Покрасневшие от напряжения глаза азартно блеснули, он снова опустился на четвереньки и еще раз провел пальцем по одной из сотен линий. Стукнул кулаком по листу, подполз к столу и специально выделил какую-то строчку в отчетах, готовый отказаться от внезапного открытия из-за небрежности или невнимательности. Но строчка не изменилась – боинг 324V действительно вылетел с вертоносца по направлению к одной из баз. На базу эту он не прилетел. Более того, он не прилетел ни на одну из других баз, его не зафиксировали в Нью-Йорке, и вернулся он только спустя… Бартон метнулся к ватману. Да. Спустя шесть часов. Это что, воздушная экскурсия над штатами?..
Бартон со стоном упал на ватман, перевернулся на спину и раскинул руки. Он чувствовал себя всеми ищейками мира сразу, а еще впервые за долго время что-то, отдаленно напоминающее радость. Смотря остановившимся взглядом в потолок, он вдруг с совершенной отчетливостью понял, что Коулсон был на боинге 324V. Живой ли, мертвый – но был.

Как оказалось впоследствии, это открытие ничего ему не дало. Все попытки выяснить, куда же делся злополучный боинг, обламывались еще в самом начале – создавалось ощущение, что его и не было вовсе, никто ничего не знал, или делал вид, что не знал. Клинт всё больше чувствовал себя вопиющим в пустыне – на него уже косились даже рядовые сотрудники, его то и дело бралась успокаивать Наташа, и так заботливо хлопали по плечу, что зубы сводило. Если бы выяснилось, что никакого боинга 324V в базе транспорта ЩИТа нет вовсе, Бартон бы уже не знал, во что верить – в собственную неадекватность или в коварство зачем-то пытающихся скрыть информацию людей. Но проверять он не решался.
В один из следующих дней его, неприкаянно шатающегося по коридорам в надежде на чудо, окликнул высунувшийся из дверей лаборатории Беннер:
- Клинт, у тебя всё в порядке?
Да, - хотел ответить Клинт. У меня всё в порядке, - хотел ответить Клинт. У меня всё в таком гребаном порядке, что вам и не снилось.
Вместо этого Клинт, смотря на участливое выражение лица Брюса, вдруг как-то глупо не по-мужски всхлипнул и привалился к холодной стене. В следующую минуту Беннер уже затащил его в лабораторию, усадил на диван и скинул белый халат, сел в кресло напротив.
- Я могу тебе чем-то помочь?
- Вряд ли, док, - мрачно отозвался Бартон, ругая себя за внезапную слабость. – Если только вы не знаете, куда мог деться с борта вертоносца какой-то секретный и таинственный никем не виденный самолет, который не прилетел ни на одну из баз и вернулся только через шесть часов без груза.
Участливый Беннер откинулся на спинку. Промолчал. Бартон, выдавший предыдущую реплику исключительно риторически, подобрался, сердце застучало быстрее.
- Или знаешь?..
Брюс с сомнением посмотрел на лихорадочно горящие глаза, взъерошенные волосы, вздохнул.
- Я не уверен, что…
- Док! – Бартон резко наклонился вперед.
- Я не знаю, Клинт, вариантов может быть множество, я могу только предположить, - настойчиво закончил фразу Беннер. – Когда я чуть не разгромил Гарлем, меня пригласили… побеседовать. Это была лаборатория в Эль-Пасо, в Техасе. Там я, правда, тоже всё разгромил, но это неважно. До Эль-Пасо три тысячи километров, боингу понадобилось бы около трех часов, чтобы добраться туда…
- И столько же обратно. Док, - Клинт подскочил, борясь с желанием кинуться Беннеру на шею. – Вы просто вернули меня к жизни.
- Да я, собственно… - Брюс с легким недоумением проследил взглядом за ринувшимся к выходу Бартоном, стукнувшимся об стол и уронившим подставку от высокоточного микроскопа. Клинт резко затормозил и, обернувшись, умоляюще попросил:
- Вы мне ничего не говорили, ладно?
- Что я вам говорил? – обреченно поинтересовался Беннер, пытаясь понять, какую степень разрушения он сейчас спровоцировал. С Клинтом что-то не в порядке, это было видно невооруженным взглядом. Только он бы, пожалуй, не рискнул Клинту об этом сказать.

Стоило Хоукаю один раз пожаловаться психологам на выматывающую бессонницу и бунтующее давление, как ему даже без просьбы выделили неделю отдыха и приказали не показываться на базе – поразительно быстро пришедший приказ был подписан лично Фьюри, сверху от руки было дописано «Возвращайся в строй, Клинт».
Впрочем, если раньше он не мог спать, теперь он просто не хотел – организм переполняла нездоровая энергия и желание двигаться вперед. Он существовал за счет уверенности, что Коулсон – действительно – жив.
Еще ничего не было доказано, еще всё, что ему удалось собрать, совершенно не противоречило возможной смерти, но уверенность росла, крепла, развивалась и разветвлялась, укореняясь в сознании и в подсознании, занимая собой все мысли, всю его сущность. Когда кто-то из коллег, в очередной раз с жалостью смотря на взбудораженного Клинта, бросил мимоходом, что колдовство Локи всё же не прошло даром – Бартон очень удивился. Он наоборот чувствовал себя исцеляющимся с каждым следующим предпринятым шагом, почти буквально ощущал, что собственная жизнь вытесняет омерзительный оставшийся после Локи налет в душе. Допустить мысль о том, что его уверенность «коулсонжив» была вызвана остаточным эффектом, было бы слишком жестоко по отношению к самому себе.
В том, что Эль-Пасо называют «самым жарким городом планеты» по праву, Бартон убедился еще в аэропорту – температура воздуха подкатывала к тридцати градусам. Исколесив на взятой напрокат машине добрую половину города, полагаясь на свою интуицию больше, чем на расспросы местных – о том, чтобы спрашивать полицейских, не было и речи – Клинт наконец часа через три остановился на улице напротив строгого похожего на офисное здания из бетона и стекла. У здания было два корпуса, расходящихся в обе стороны от главного входа, между ними постоянно ходили люди, добрая половина которых была в белых халатах без опознавательных знаков. Охрана поражала воображение и количеством, и качеством, но сильнее всего Клинта смутило отсутствие каких бы то ни было табличек или надписей. На таких зданиях всегда должны быть надписи.
Если вымотанный бессонными ночами, перелетом, жарой и общей усталостью Клинт и не сошел с ума к этому моменту, то был крайне к тому близок. Меркьюри с волны местного радио великодушно разделил с ним эту участь, напевая “I’m going slightly mad”. Неприятное предчувствие, терзавшее Бартона всю дорогу, при виде этих серых стен усилилось в разы. Коулсон был жив, но, зная методы озабоченных безопасностью Земли людей, может, мертвым ему было бы легче...
А если что – доверительно сообщила ему внутренняя сущность убийцы – ты просто придешь сюда с луком и перестреляешь так много людей, сколько успеешь, пока тебя не повяжут. Или с автоматом. Или просто взорвать их ко всем чертям, а потом взорвать сам ЩИТ, и всех кто имел хоть какое-то к этому отношение.
Выйдя из машины, Бартон как можно более ненавязчиво – насколько ненавязчивым казался гуляющий в плюс тридцать по раскаленным улицам без головного убора турист – два раза обошел вокруг здания, привычно проверяя все подходы. Даже забрался на крышу какого-то стоящего неподалеку жилого дома, чтобы посмотреть сверху. Все окна таинственного здания были наглухо зашторены, на крышу попасть можно разве только с вертолета. Окончательно убедившись в том, что принцип охраны соответствует представлением ЩИТа о безопасности, Клинт отмел все попытки проникнуть внутрь. Надо было придумать что-то еще.

- Клинт, если окажется, что ты вытащил меня сюда только для того, чтобы угостить чимичанги – ты не доживешь до сегодняшнего вечера, - наставила на него вилку Наташа, едва он принес к столику холодный чай.
Ближе к ночи жара в Эль-Пасо спадала аж на пять градусов, а в кафе с работающим кондиционером измученным легким был настоящий рай. Наташа, прилетевшая всего пару часов назад, выглядело странно в открытом топике, с забранными в хвост волосами, но она всё-таки была рядом – а остальное для Бартона было не таким уж важным.
- Меня не хотели отпускать.
- Ты узнала, что я просил?
Наташа отрезала себе еще кусочек тортильи, задумчиво прожевала.
- Информации крайне мало, всё, что мне удалось узнать – там ставят какие-то эксперименты с животными. Вроде бы среди персонала большинство генетики и биологи, что-то связанное с ДНК, секретные разработки. Беннер имеет к этому какое-то отношение, но у него ничего вытянуть не удалось, злой как стадо чертей.
- ДНК? – нахмурился Клинт. – Зачем генетикам и биологам Коулсон?
- Бартон!.. – уронив на стол вилку, Вдова откинулась на спинку, смотря так, будто не верила своим глазам. – Ты что, серьезно хочешь сказать, что я тут только…
Клинт, подорвавшись и перегнувшись через стол, зашептал быстро и спутанно:
- Наташа, я знаю, я чувствую, что он там, понимаешь? Я следил за ними снаружи, они непохожи на генетиков, поверь мне. Тут столько охраны, сколько на всей базе ЩИТа нет… Ну или столько же, не знаю. Всё говорит об том, что он тут, я перепроверил двадцать раз всю информацию, ты же даже не знаешь, что я узнал!
- Бартон…
- Да послушай же, его не хоронили! – повысил голос Клинт, приподнимаясь и упираясь руками в стол. – Его должны были хоронить, если он умер!
Наташа посмотрела как-то странно.
- Почему его не хоронят, объясни мне? Потому что он…
- Похороны были вчера, Клинт.
Клинт обрушился на сиденье с таким ощущением, будто из него разом выдернули позвоночник.
- Что?..
- Похороны Коулсона были вчера, - холодно повторила Наташа. – Только тебя на них не было. Ты был слишком занят своей лабораторией.
- Но… Но Наташа, это же… Он же там, - пробормотал Бартон, остервенело моргая – что-то попало в глаза.
Наташа наклонилась вперед, сложила руки на столе, помолчала, всматриваясь в осунувшегося сломленного Клинта. Мрачно резюмировала:
- Бартон, ты сошел с ума.
- Нет!
- Бартон! Ты. Сошел. С ума. Ты пережил сильнейшее потрясение. После того, как ты избавился от чужого влияния, твоё сознание еще было чересчур восприимчивым и нервным. Я сдуру сказала тебе про Коулсона. Я себя уже двадцать раз корила за эту ошибку, надо было подождать. Сглупила, я должна была предположить, как оно вывернется.
- Да как ты не понимаешь…
- Бартон, очнись! – отчаянно взвыла Вдова, на них обернулись с соседних столиков. - Ты спятил со своим Коулсоном, ты просто помешался! Он мертв, Клинт, всё! Он мертв и похоронен! Оставь его, прекрати мучить себя, иначе мы…
- Гроб был закрытым?
Наташа осеклась. Поджала губы, нахмурилась.
- Клинт, ты же не…
- Отвечай, закрытым? – Бартон искренне понадеялся, что в его глазах отразится зависимость всей его дальнейшей жизни от ответа.
- Закрытым.
Внутри у Бартона всё сделало тройное сальто назад и кое-как установилось в естественном положении. Он закрыл лицо руками, боясь, что вот сейчас-то железные нервы и сдадут.
- Бартон, почти всех наших хоронят в закрытых гробах, ты же сам знаешь.
Закрытым.
- Ты болен, - тихо и грустно повторила Наташа. – Ты сам себя со стороны не видишь, у тебя глаза маньяка, когда ты последний раз спал? Бартон, у тебя уже галлюцинации, все это – твоё больное воображение. Тебе тогда нужен был якорь, а ты уцепился за мертвого. Не лучший вариант, Клинт.
- Я уцепился за живого, - глухо проговорил в ладони он. Поднял лицо, посмотрел на Вдову: - И гораздо раньше.
- Клинт, почему я не могла рассказать тебе это по телефону или сбросить на почту? – помолчав, спросила Наташа. – Зачем я тебе нужна здесь?
- Я боюсь, что я один не справлюсь, - честно признался он.
Рассказ о придуманном плане не занял бы и трех минут, но Наташа встала, не дослушав.
- Клинт, это переходит все границы. У тебя нет ни малейшего основания для подозрений, у тебя нет ни повода, ни оправдания на то, что ты собираешься сделать! Это живые люди, Бартон, у них своя работа, они не обязаны калечить свою жизнь из-за одного помешавшегося агента.
Она подхватила сумку и выбралась из-за стола.
- Наташа, - Бартон схватил её за руку, Вдова дернулась, глаза хищно сощурились. Неприязнь внутри неё боролась с жалостью и желанием отдать Бартона врачам, причем немедленно. – Не хочешь помогать – ладно, черт с тобой. Я надеялся, ты поймешь. Плевать. Но хотя бы не сдавай меня, дай мне довести дело до конца.
Вдова дернула руку, чуть не сбив проходящую мимо официантку. Покачав головой, повторила еще раз:
- Ты спятил.
Бартон проводил ей взглядом, и не сразу понял, что полетевшую вслед кружку с чаем запустила его рука. Кружка живописно разбилась о стену рядом. Наташа, вышла, даже не повернувшись.
Что ж. Придется самому.

Его звали Роберт Полсон. Бартон не был уверен, главным ли он был «генетиком» в этом заведении, но важной персоной – это точно. Уже третий вечер подряд его увозил на дорогом джипе личный водитель, а имя Клинт узнал уже позже, когда, выждав момент после «До завтра, Джеймс» и перед «Дорогая, я дома» несильно оглушил и утащил в тень какого-то дикорастущего кустарника возле его опрятного дома. При нем не было никаких документов, даже сумки, но на именных часах в неровном свете уличного фонаря слабо мерцали курсивные буковки «Роберт Полсон». Соколиный глаз никогда не жаловался на зрение.
Не без труда затащив обмякшего полноватого Роберта в темный переулок, Клинт надежно прижал его одной рукой под горло к стене, другой ощутимо ткнул пальцами в болевую точку под ребрами. Роберт, в таком свете похожий на Лесли Нильсона, очнулся, судорожно втянул в себя воздух, негромко охнул.
- Добрый вечер, мистер Полсон, - вежливо поздоровался Бартон. – Не бойтесь, я вас надолго не задержу. Впрочем, это как получится. От вас зависит.
- Кошелек в нагрудном кармане, мобильный в левом кармане пальто, - мистер Полсон, судя по всему, отличался пониманием.
- Не в ту сторону думаете, док, - усмехнулся Бартон, отстраненно отмечая, что ему ничего не стоит его побить. Пытать, если понадобится. Даже убить, если поможет. – К тому же, телефон у вас в правом кармане.
- Если вы надеетесь получить выкуп…
- У меня украли друга, - перебил его Клинт, усилив давление на шею – ученый заскреб ногтями по стене. – Хорошего друга. Лучшего. Украли и утащили к вам в лабораторию. И я теперь хочу знать, где он, а заодно чем занимается вся ваша контора. От того, как быстро вы ответите на эти вопросы, будет зависеть, как быстро вы вернетесь домой, и сделаете вы это отсюда или из заброшенного ангара где-нибудь за чертой города не совсем в первозданном состоянии. Я надеюсь, вы человек умный и сразу поверите мне, если я скажу, что я профессиональный боец ЩИТа, к тому же с удобным складным ножом в кармане. Мы с вами поняли друг друга?
- Я так понимаю, часть про «я не имею права рассказывать», «это государственная тайна» и «вас привлекут к ответственности» можно пропускать? – кряхтя, поинтересовался Полсон.
- Хорошо, что вы не упомянули про «моя карьера будет безнадежно загублена», - кивнул Бартон. – Схватываете, я вижу, на лету. Давайте, порадуйте вашего благодарного слушателя.
- Наша лаборатория занимается…
- А, да, чуть не забыл. За каждую байку про генетику и эксперименты над животными я буду ломать вам по одному пальцу.
Полсон запнулся.
- Не надейтесь, я смогу сделать это и одной рукой.
- Я и не собирался… как вы выразились, травить вам байки про генетику, - помолчав, ответил ученый, хотя глаза говорили обратное. – Наша лаборатория занимается вопросами влияния на людей контактов с инопланетным оружием, особенно психотронного. Заметьте, я бы не рискнул говорить вам это, не будь вы агентом ЩИТа – кто-то другой, скорее всего, придушил бы меня еще на слове «инопланетный».
- …дальше, - приказал Бартон, в голове которого с катастрофической скоростью складывалась мозаика произошедшего.
- Сразу вам скажу, в здании несколько секторов. Вы выловили не того человека – я возглавляю сектор теоретических наработок и проектирования, в него никого не привозят, я получаю только данные из других секторов. А с каким материалом работают там – такой информации у меня нет… кхм… простите… если вы меня задушите, я ничего не смогу расска-зать…
Бартон опомнился и ослабил давление. От слово «материал» в контексте Коулсона у него потемнело в глазах, во рту пересохло.
- Куда их отправляют потом?
- Я уже сказал вам, что у меня нет этой информации.
- Тогда у вас явно есть информация о том, где можно найти эту информацию.
- К документам вам не подобраться, говорю сразу, - с подкупающей честностью ответил прижатый Полсон. – Система безопасности здесь круче, чем в главном здании ЩИТа.
- Имя и фамилию вашего коллеги, возглавляющего отдел работы с «материалом».
Роберт попытался покрутить головой:
- Нет, что вы, я не…
Бартон молниеносным движением руки достал из-за пояса нож и с тихим щелчком раскрыл его перед носом у Полсона. Отточенное лезвие блеснуло в лунном свете, отразившись в расширившихся глазах ученого.
- Имя.
- Брандт. Уильям Брандт.
- Как он выглядит?
- Высокий, пожилой. Сухощавый. В очках. Отбывает обычно через пятый выезд. Только вы не сможете так же его поймать, у него паранойя, он везде с охраной, из ваших. Я начинаю приходить к выводу, что он в чем-то прав…
- Ничего, разберемся. И последнее, - Бартон приблизился к Роберту, сжимая нож так, чтобы тому было видно приближающееся лезвие. – Попробуете его предупредить – я вас найду. Я клянусь, что я найду вас, куда бы вы не спрятались.
Роберт сглотнул – Бартон почувствовал, как дернулся кадык под рукой.
- Знаете, - тихо заметил ученый. - Мне даже жалко, что у меня нет таких друзей, которые были бы готовы ради меня пойти против гигантской безжалостной системы без страха за свою шкуру.

Откинувшись на водительском сиденье припаркованной где-то между домом Полсона и лабораторией машины, Клинт невидящим взглядом смотрел на одиноко горящий в темноте фонарь впереди и пытался вспомнить, когда он последний раз спал. С того момента, как прибыл сюда – ни разу, это уже трое суток. До этого еще двое суток точно, до этого были какие-то отрывистые часы… Может быть и правда он стал одержимым, только оружие Локи тут было не при чем. Овладевшая им идея не давала ни спать, ни есть, ни думать о чем-то другом – он чувствовал себя заведенным механизмом, который не сможет остановиться, пока не кончится завод, как бы он при этом не устал.
Коулсон жив.
По крайней мере, Коулсон был жив, когда его привезли сюда. Влияние на человека контактов с инопланетным оружием… Жезл Локи был не просто орудием убийства, то есть ранения? Клинт легко мог представить логику ЩИТа. Инопланетный бог протыкает агента инопланетным оружием, и действие это несколько выбивалось из общего алгоритма всего, что этот бог делал. Возможно, он таким образом вытащил какую-то информацию. Ведь доступ у Коулсона был гораздо шире, а с Бартона что возьмешь.
Правда, всё это несколько теряло смысл с учетом того, что Локи поймали и препроводили в объятья асгардского суда. Если только… Кому-то могла придти в голову мысль, что жезл способствовал переселению души… или сознания…
Бартон, застонав, сполз налево и прижался пылающим виском к холодном стеклу. Что за бред. Мысль не просто идиотская, мысль нелепая до крайности. Но за последнее время понятие «нелепость» настолько обесценилось, что и эту мысль стоило рассматривать как достойную внимания.
Лицо Коулсона стояло перед глазами всё время. Выжигалось на внутренней стороне век, мерещилось в каждой тени, изводило пристальным взглядом. Теперь к этому еще и прибавились живописные донельзя картины «дознания», от которых впервые возненавидевший свою фантазию Клинт начинал скулить в голос. Каждый всплеск воображаемой боли отражался на нем самом, или это начинало сдаваться натренированное тело. Кожа будто горит изнутри, перед глазами периодически темнеет, он даже не был уверен, что сможет пройти по прямой, выйди он сейчас.
С целой толпой подготовленных агентов ЩИТа Бартону одному не справиться. Но придется. Выбора у него нет.
В любом случае, ждать еще день на этой жаре, с подходящими к концу деньгами, а потом его с легкостью положат на асфальт, и даже если нет – Полсон наверняка нажалуется, если уже не нажаловался, составят фоторобот, Наташа сообщит о его действиях, его потом не пустят обратно домой, его потом никуда не пустят…
Пространные размышления прервал неожиданный звонок – лежащий на соседнем кресле телефон разразился первыми аккордами “Shut your mouth”. Клинт завис настолько, что не сразу сообразил, что делать с этим звенящим куском пластмассы. Дослушав до вступления электрогитары, он взял телефон. Номер не определялся. Поднеся телефон к уху, Клинт попытался ответить, закашлялся, стал озираться в поисках недопитой бутылки с водой.
- У меня есть нужная вам информация, - подождав, пока утихнет надрывный кашель, сообщили ему в трубке. От неожиданности Бартон облился и так и замер с бутылкой в руках и стекающими за шиворот теплыми каплями. Голос был молодой, мужчина лет двадцати, может даже меньше. Что за черт. Откуда у какого-то парня нужная ему информация, откуда этот парень вообще знает, какая информация ему нужна?..
- Кто это?
- Неважно. У меня есть то, что вас интересует.
- Мы можем встретиться? – поспешил спросить Бартон, опасаясь, что тот сейчас заговорит о деньгах. С деньгами у него был напряг.
- Говорите, где, только постарайтесь не привести хвоста, - ответил парень без какой бы то ни было интонации.
- Заброшенный склад с грязно-синими стенами, в северо-восточном районе города, - среагировал Клинт почти сразу. Склад он проезжал уже не раз, и каждый раз засматривался на живописность выбитых окон и чернеющих дверных проемов. Если бы парень потребовал адрес, Клинт оказался бы в пролете, но тот не стал:
- Я понял. Ровно в семь, - и отключился.
Бартон в каком-то смятении отложил телефон, вышел из машины в душную ночь и вылил остатки воды на голову.
Информация у него есть. Ну надо же.
Легче не стало, но зато он, кажется, понял, что делать. Встряхнувшись, как пес, Клинт выбросил бутылку, сел обратно в машину и завел мотор. До семи еще три часа, час добраться.
За оставшееся время надо успеть устроить гостю теплый прием, кем бы тот ни оказался.

Бартон привлек все свои накопленные знания по поводу засад и ловушек. Спрятав машину подальше, он пешком дошел до склада и возблагодарил своё чуткое зрение за различение предметов даже в скудном лунном свете. Убедившись, что войти на первый этаж можно не только через бывший главный вход – следовательно, и выйти тоже – он потратил час на перекрывание возможных путей отступления для таинственного благодетеля. Затем, обыскав бывшие складские помещения при свете фонарика телефона, нашел веревку, более-менее прочный стул, с какого-то перепугу топор и старого плюшевого динозавра. Динозавра за ненадобностью закинул в первую попавшуюся подсобку, чтобы не мешался. Топор, подумав, взял с собой. Мало ли что пригодится.
Пожалел, что не взял лук.
Проверил нож. На всякий случай три раза.
Часть веревки заранее привязал к стулу, поставил его подальше от стен. Положив на него телефон фонариком наверх – так, чтобы свет отражался от потолка и не слепил глаза – Бартон, сетуя на недостаток подручных материалов, умудрился смастерить хитроумную комбинацию из второй половины веревки, старых досок, мешка с какой-то глиной. С риском свернуть себе шею, забрался по полкам пустого шкафа вдоль стен, привязал веревку, спрыгнул, залез на соседние и закрепил всё так, чтобы одного движения было достаточно для оглушения стоящего в дверях человека с отклонением в метр.
Спроси его сейчас кто-нибудь, а не думает ли он, что можно не усложнять жизнь и попробовать договориться с носителем информации мирно, он бы, пожалуй, нервно рассмеялся. Да и потом, денег у него действительно нет, а в бескорыстную благодарность он перестал верить еще в детстве. Был один человек, который возродил в нем эту веру, но вот незадача, сейчас находится неизвестно где и вообще непонятно, жив ли еще.
Когда он перепроверил всю систему третий раз, начинало светать – сначала посветлело виднеющееся небо, затем сквозь щели между закрывающими восточные окна досками в пыльное помещение склада скользнули первые лучи солнца. На часах была половина седьмого. Бартон уже собирался занять наблюдательную позицию под потолком рядом с веревкой и мешком, но решил пробежаться по доступным помещениям при свете в надежде обнаружить еще что-нибудь подходящее. Благо что половину перегородок тут давно была снесена, а оставшиеся целыми двери можно было по пальцам пересчитать.
Обойдя по периметру все комнаты, он на всякий случай сунулся в неприметную подсобку, счастливую обладательницу одной из почти целых дверей.
Рассветные лучи за его спиной скользнули сквозь приоткрытую дверь и вызолотили закинутого им динозавра. Динозавр сидел на чьи-то коленях. Динозавра держали чьи-то подозрительно знакомые руки.
Бартона затрясло, слабеющей рукой он открыл дверь шире, позволяя солнцу осветить всё пространство.
Ну точно. Сошел с ума. Приплыли.
- Вот, уже начались галлюцинации…
Исхудавший, осунувшийся, но до безумия родной, с привычной улыбкой поднялся навстречу, закрываясь рукой от слепящего глаза света.
- Прости, я должен был убедиться, что за тобой не следят.
Он должен был убедиться?..
- Бартон?..
Мысли отказали. Отказали чувства, отказало тело – ноги подогнулись, и Клинт осел на пол, чувствуя, как горло перехватывают спазмы. Кое-как привалившись к чему-то твердому и поджав ноги, Бартон спрятал гудящую голову между колен, закрыв затылок руками.
Кругом плавали цветные пятна, гул, к которому он успел привыкнуть за последние несколько дней, стал нестерпимо громким, и он даже толком не мог понять, в сознании он или нет.
Только когда почувствовал тепло севшего рядом, чужую руку на обнаженном плече, почувствовал, как его настойчиво потянули куда-то, вроде бы лег, когда почувствовал грубую джинсовую ткань под щекой – понял, что в сознании. А еще понял, что ему что-то говорят, но слух отказывался различать слова в общей какофонии звуков. Ему было почти физически больно от напряжения, от намотанных нервов, как если бы судорогой разом свело все мышцы.
Он с трудом открыл глаза. Увидев, что лежит головой на коленях вытянутых ног, закусил губу, боясь заплакать. Не смей. Мужчины не плачут, не смей.
- Я знал. Я знал с самого начала, веришь?
- Верю, - наконец расслышал он этот голос, который он готов был бы слушать вечно.
- Они похоронили тебя.
- Так было нужно.
Клинт повернулся на спину и выпрямился, смотря снизу вверх на прислонившегося к стене Коулсона. У Коулсона были нездоровые воспаленные глаза, словно он тоже не спал уже как минимум неделю, и сердце у Бартона, так стойко выдержавшее все испытания, тут готово было сдаться.
- Никто не имеет право причинять тебе вред.
- К сожалению, имеют, - грустно усмехнулся Коулсон, не убирая руки с головы Бартона.
- Никто. Я убью всех. Я расстреляю каждого в этой гребаной лаборатории.
- Не надо.
Контраст между ураганом в голове и тишиной вокруг был просто поразительным.
- Кто еще знает, что ты жив? – помолчав, спросил Клинт.
- Люди в лаборатории. Они выяснили всё, что им было нужно, и отпустили. Можно даже сказать, выкинули. Может быть, не рассчитывали, что я выкарабкаюсь, может быть, им уже это было и неважно. На базу мне всё равно не вернуться, по всем документам я…
Коулсон осекся – Бартон подорвался и сгреб его в охапку со всей силой внезапно пришедшего осознания того, что -
Коулсон. Жив.

Через неделю он не вернулся. И через две тоже. Он вообще пока не знал, когда сможет снова выйти на службу и появиться перед лицом Фьюри, который пока что названивал ему всего лишь раз в два дня с деликатными расспросами и неизменными пожеланиями оправиться. Когда только время находил. Каждый раз Бартон едва сдерживался, чтобы не послать директора по всем его родственникам вплоть до третьего колена, но каждый раз, будто почувствовав готовые сорваться с его губ слова, неизменно оказывающийся рядом Коулсон успокаивающе проводил рукой по шее, зарывался пальцами в волосы и заглядывал в глаза с затаенной улыбкой. Бартон таял, млел, растекался, и весь негатив бесследно пропадал – извинившись, Клинт просил еще пару дней отсрочки, бросал трубку и опять лез целоваться. Дневная жара, оказывается, очень неплохо пережидается в снятом на последние деньги номере с удобной нескрипящей кроватью. А по вечернему Эль-Пасо можно было бродить часами, как только Бартон этого раньше не замечал.
Оказалось, что тому парню было еще меньше, лет семнадцать. Если бы не его щедрость и согласие помочь, Коулсону пришлось бы прибегать к силе, но до этого, слава богу, не дошло.
Оказалось, что его увезли, даже толком не оказав медицинскую помощь. Может быть, надеялись, что он умрет раньше, чем долетит, хлопот тогда было бы явно меньше. Но он как-то долетел. Он даже как-то выдержал после не самого аккуратного хирургического вмешательства все «процедуры».
Теперь на нем было два симметричных шрама. На спине и на груди, поменьше.
Бартон оставил себе заметку на память – Уильям Брандт. Он действительно уезжал из офиса, окруженный двухметровыми мордоворотами, и лицо у него было похоже на всех мультяшных злодеев разом. С Уильямом Брандтом еще предстояло разобраться.
Но позже.
Всё позже.
Сейчас Бартон был абсолютно счастлив.

@темы: Fanfiction

---

[Йож во фраке]

Привет единомышленникам =)
Решила принести сюда в копилку два своих фика с Торфеста, вдруг кому-нибудь понравится

1.
Название: Я вас просто охраняю, ничего больше.
Автор:  Йож во фраке
Фандом: Мстители
Пейринг: Коулсон/Бартон
Рейтинг: NC-17.
Предупреждение: Можно усмотреть ООС.


Когда Бартону сообщили, что он летит в Норвегию, он и бровью не повел. Ничего, подумал Бартон. В конце концов, там красиво, хоть и холодно, и экзотично, хоть и однообразно.
Зато повел, когда Наташа добавила, вчитываясь попутно в какие-то отчеты:
- Летишь с Коулсоном. Он уже работал с целью, знает, чего от него ждать.
Услышав такую невероятную вещь, Бартон только на секунду задержал дыхание и досчитал до пяти. Захотелось извиниться перед Наташей, зайти в отдельную комнату, закрыть за собой дверь и навернуть три круга по потолку с дикими воплями.
Но Бартон просто деловито улыбнулся и понимающе кивнул.
- Летите как гражданские, ЩИТу незачем так привлекать внимание, Норвегия не входит в число благорасположенных стран. Ты будешь в качестве телохранителя, напарника, друга, сам уж выбирай, что вы там придумаете.
- То есть они будут не в курсе? – уточнил Бартон.
Наташа покачала головой:
- Сами по себе. Место, объект, время – всё здесь, - она сунула Бартону в руки папку. – Вас разместят.
«Разместят» - эхом отозвалось в груди у Бартона. Он довольно глупо хихикнул и состроил рожицу в ответ на недоуменно поднявшиеся брови Наташи.
- Клинт, всё в порядке?
- Я просто представил, как нас будут размещать, - отмахнулся Бартон в надежде, что его репутация ответит за него. В конце концов, в этом действительно есть что-то смешное.
Наташа скривила аккуратно подведенные губки и, похлопав лучника по плечу, завернула за угол коридора. Бартон дальше не пошел. Бартон стоял, как полный дурак, и смотрел сквозь приоткрытую дверь на склонившегося над бумагами Коулсона. Пиджак висел на спинке стула, рукава белоснежной рубашки – закатаны до локтей, хмурится, прикусывает нижнюю губу…
Коулсон поднял голову и кинул на Бартона взгляд. Кивнул – по-деловому, коротко и быстро – вновь опустил голову. И вот только тут до Бартона дошла в полной мере вся прелесть ситуации. В Норвегию. С Коулсоном.
Листы из выроненной Наташиной папки красиво разлетелись по полу.

Бартон понятия не имел, о чем думал Коулсон – по нему вообще фиг поймешь, человек-покер-фейс – но сам Клинт просто извелся весь, пока смотрел в самолете на безмятежный профиль дремлющего шефа на фоне невыносимо звездного ночного неба в иллюминаторе, на смотрящиеся удивительно беззащитными руки, аккуратно сложенные на коленях. Если бы он не знал, что этот человек из такого полусонного состояния способен в пол-секунды скрутить любого посягнувшего на его неприкосновенность носом в пол между сиденьями, он бы принял его за обычного туриста-простофилю. Вежливого, аккуратного, безупречного даже в джинсах. Да, Коулсон был в джинсах. И в мягком свитере с высоким воротом. Бежевом. Неудивительно, что Бартон за весь полет глаз не сомкнул.
Когда объявили о посадке – летели через Лондон – Коулсон как ни в чем не бывало открыл глаза и, не обратив никакого внимания на пристально смотрящего на него откинувшегося в кресле Бартона, застегнул ремни безопасности.
«Ну давай, ну скажи мне хоть что-нибудь» - молча упрашивал Клинт, не отводя взгляда.
Коулсон приподнял брови:
- Бартон.
- Сэр? – отозвался лучник раньше, чем агент закончил.
- Думайте немножко потише – тут всё-таки могут быть дети, - посоветовал Коулсон безмятежным тоном и отвернулся к окну прежде, чем Бартон смог подобрать упавшую челюсть – причем то ли улыбнулся, то ли показалось.
- Ну что вы, сэр, - среагировал лучник так быстро, как только мог. – Я же вас охраняю, а вдруг, пока вы спите, к нам подкрадутся коварные инопланетяне или не менее коварные русские шпионы, усыпят и тайно доставят в лаборатории для опытов?
- Бартон, я вас расстрою, но вы никому не нужны.
- Зато вы нужны, - и не подумал обижаться Клинт.
В Лондоне пришлось ждать полтора часа, налегке – у Коулсона рюкзак, у Бартона сумка – уселись в одном из полупустых кафе на втором этаже, у стеклянной выходящей на взлетную стены. За окном три ночи, по внутренним биометрическим часам – только девять вечера, мозг ломался от перегрузки и усталости. Кроме того, в Лондоне оказалось куда холоднее, чем Бартон ожидал. Когда оставивший за столиком Коулсона лучник возвращался с двумя огромными стаканами черного кофе, ему вдруг отчаянно захотелось обнять этого человека в бежевом свитере, обнять так крепко, чтобы он даже не вздумал говорить о деле или о документах - то есть захотелось сильнее, чем в обычное время. Плохо отдавая себе отчет в том, что он делает, Клинт поставил кофе на стол и даже сделал шаг за спину Коулсону. Прямой холодный взгляд голубых глаз снизу вверх заставил его опомниться. Улыбнувшись, Бартон шагнул назад. Остановился.
«Вы что-то хотели, агент Бартон?» - привычно предугадал реплику Коулсона Бартон.
- Вы что-то хотели, агент Бартон?
Клинту почему-то показалось, что Коулсон всё понял. Он даже мог увидеть легкую, совсем легкую, почти незаметную улыбку на тонких губах. «Издевается» - определил поломанный мозг Бартона.
- Нет, сэр.
- Напомните мне, какое было ваше основное задание?
- Я вас просто охраняю. Ничего больше.
- Постарайтесь от него не отвлекаться.
Бартон скривился, пытаясь понять, что это за игра, и играют ли они вообще, или ему всё мерещится.
- Слушаюсь, сэр. Хотя я всё равно не понимаю, зачем охранник человеку, который может убить галстуком и стаканчиком кофе.
Коулсон снова изобразил своё подобие улыбки – целой версии Бартон редко удостаивался.
«Садитесь, агент, я расскажу…»
- Садитесь, агент, я расскажу подробнее про цель.
Клинт мысленно чертыхнулся и сел, в очередной раз задаваясь вопросом, что на уме у Коулсона. Коулсон смотрел безмятежно и собранно, как будто на полигоне ЩИТа перед новобранцами. Бартон пришел к выводу, что такой взгляд у Коулсона всегда. И дома перед телевизором тоже.

К тому моменту, как они наконец добрались – еще один перелет, ожидание машины, поиск другой взамен непришедшей, выяснение адреса, плутание по разбегающимся в разные стороны от Осло трассам, леса, деревья, коттеджи, смена высоты и давления, поиск «гармонично вписанной в природный ландшафт с видами на великолепные фьорды гостиницы» - Бартон был готов убить любого, кто осмелился бы к нему подойти с вопросом типа «вам чем-нибудь помочь».
Коулсон не изменился абсолютно.
Бартон начинал тихо его ненавидеть. Он знал, что шеф неотразим и патологически хладнокровен, но оставаться таковым после суток перелетов-переездов-переходов – это было что-то за гранью его понимания. Не иначе как Коулсон – усыновленный землянами инопланетянин. Или человекообразный андроид.
- Бартон, вы идете? – обернулся от стойки рецепшена Коулсон. Сидящий в плетеном кресле рассматривающий норвежские журналы Бартон, которому было холодно даже в помещении даже в теплой спортивной куртке, поднял мрачный взгляд на начальника. Тот кинул ему ключи, подкинул в руке свои:
- Последний этаж. Идемте, немного осталось, отдохнете.
Разные.
Ладно. Будем охранять из соседнего номера.
- Слушаюсь, сэр.
Светловолосая бледноглазая девушка за стойкой с трудом улыбнулась ему – так, что лучше бы не улыбалась вовсе. Гостиница была явно недавно построенной, пропахшей приятным запахом свежесрубленной древесины и чего-то ароматического – то ли лаванды, то ли еще какой-то цветочной фигни, в которой Бартон и так-то не очень разбирался, а в таком состоянии тем более.
В лифте он устало привалился к стенке и закрыл глаза.
- Куда делась ваша хваленая выносливость, агент Бартон, - донесся до него саркастический вопрос – Коулсон улыбался.
- Я вчера дежурил ночью, если вы не помните, - проворчал Хоукай, от усталости наглея. – А до этого я обезвреживал особо опасных тварей в вентиляционных системах здания мэрии. А до этого…
- А до этого вы потратили полночи законного отдыха на расписывания крыши четвертого ангара граффити по сюжету «Рагнарёк», - подхватил Коулсон. Лифт дрогнул и остановился, послышался шелест разъезжающихся дверей.
- Вы идете или будете спать тут?
- Нет, сэр, я жду, чтобы вы вынесли меня на руках, - огрызнулся Хоукай, с сожалением отлепляясь от стенки. Только когда увидел поджатые губы Коулсона, понял, что сказал это вслух.
Устыдился.
Впрочем, какого черта.
Открыв дверь с вырезанными на деревянной табличке цифрами «512», Бартон прошел внутрь, скинул сумку, прямо в своих походных мощных ботинках прошелся по комнате. Несмотря на изящный интерьер, обилие картин и портьер - всё равно везде этот совершенно невыводимый дух гостиницы, призраки предыдущих постояльцев, их дыхание на кровати, их старательно убранные горничной презервативы, чья-то чужая жизнь, распластавшаяся по ковру и стенам. Бартон передернул плечами, подошел к окну. Не видно ни черта, только одинокий фиолетовый фонарик где-то внизу.
Толкнув дверь в ванную, Клинт присвистнул – вот что окупает минимум половину стоимости номеров. Ванная поистине королевская, джакузи, едва ли не маленький бассейн, даже на небольшом постаменте.
Постояв так минуту, Бартон, сам уже толком не понимая степень своего идиотизма, решительно вышел в коридор и закрыл дверь в свой номер. Кто-то чужой командовал в голове – выйди, закрой, пройди пять шагов дальше, постучи. Стучи, идиот. Ты выглядишь придурком, стоя вот так с занесенной рукой посреди коридора. Если ты…
Из какого-то номера дальше послышался весьма однозначный женский то ли вскрик, то ли всхлип. Разозлившись сам на себя, Бартон опустил руку и пошел обратно.
Прошел ровно два шага – дверь 513ого открылась. Коулсон в свитере высунулся в коридор:
- Вы что-то хотели, агент Бартон?
«Мне эта фраза скоро будет снится в кошмарах» - с досадой подумал Клинт. – «Будет гоняться за мной и кусать за ноги».
- Я подумал, что я могу сделать вам ванну, - и это прозвучало настолько глупо, что глупее было бы разве что «я пришел проверить, не спрятался ли у вас под кроватью Гитлер».
Коулсон это, конечно, тоже понял. Посмотрел с усмешкой в глазах, с вежливым и отстраненным удивлением.
- Ну если хотите – проверить, не натерли ли её каким-нибудь раствором типа того, в первом «Шерлоке Холмсе», или не затаились ли под унитазами ниндзя, или стадо завербованных норвежскими спецслужбами пауков, или привидение невинно убиенного здесь медиамагната…
«Благодарю вас, Бартон, я вполне в состоянии справиться сам».
- Ну проверьте, если вам так хочется.
Бартон выпал из жизни на целых десять секунд. Когда вернулся – оказалось, что он уже в номере у Коулсона в одних носках, оставил ботинки у двери, что он уже перебирает какие-то ароматические баночки в шкафу, и куртка уже небрежно сброшена при входе… А. Нет. Куртка почему-то уже повешена на вешалку, - заметил Бартон, смотря из ванны в прихожую. Конечно, Коулсон же терпеть не может беспорядок. Сам Коулсон переодевается где-то в номере.
Переодевающийся Коулсон заставляет Бартона быстро включить холодную воду и сунуть под неё голову.
Ему кажется, что у Коулсона в номере ванна еще больше. Вообще-то это смешно – стоя в джинсах на коленях на приступке к странной форме джакузи, он, здоровенный мужик, регулирует температуру льющейся воды, в клубах всё той же то ли лаванды, то ли еще чего-то, для другого здоровенного мужика. Бред. Паноптикум.
Бартон чувствовал, как холодная вода с волос ползет по шее, стекает за шиворот рубашки. Ванна набралась за какие-то пару минут – это ложе с горой пены больше подошло бы для десятилетней принцессы, чем для сурового агента американской секретной организации, но теперь уже ничего не поделаешь. Бартон почти воочию видел, как сдержанно улыбнется железный Коулсон, глядя на это безумие. Махнув рукой, он поднялся, сам частично мокрый, пошел к выходу.
- Ванна готова, сэр.
«Спасибо, Бартон, спокойной ночи».
Коулсон стоит в проходе, скрестив руки на груди. В черном халате. В самом обычном закрытом наглухо плотном черном халате в пол, совершенно естественном для личного номера любого человека, будь то маклер или агент, но Бартон, с шипением втянув воздух сквозь сжатые зубы, отворачивается, чуть ли не на ощупь ищет ручку входной двери.
Спокойно, успокойся.
- Спасибо, Бартон. Спокойной ночи.
- Мгм.
Выбравшись в коридор, Клинт привалился спиной к двери, сполз вниз и пару раз ощутимо стукнулся об неё головой. Стало легче, заодно стало жалко себя, бедного, безответно влюбленного, как мальчишка, как школьник, совершенно теряющего голову. Он может что угодно писать и как угодно выдавать себя за опытного мастера соблазнения перед остальными, но чертов Коулсон вгоняет его в ступор. Бартон чувствует себя так, будто он продал душу. Он не посмеет. Он не имеет права.
Он охраняет. Ничего больше.
Подумав, Клинт вернулся к себе и после минутных поисков всё же обнаружил бар. Взяв виски, он налил себе целый бокал, опустошив добрую половину бутылки, чуть было не швырнул её на пол, вовремя одумался, поставил обратно. Уселся с бокалом на кровать поверх покрывала. Мимоходом заметил, что ботинки остались у Коулсона.
Через двадцать минут стакан стоял пустой на полу возле кровати, а оставшийся в одних джинсах Бартон уже шел по коридору обратно. Конечно, чтобы забрать ботинки.
Дверь была незаперта.
Наверно, именно это окончательно сдвинуло рычаг в голове у Бартона – он тупо смотрел на открытую одним легким нажатием на ручку дверь, для верности даже закрыл и открыл еще раз, пытаясь соотнести в голове тот факт, что Коулсон, уходя в ванну, не заперся. Потом что-то щелкнуло, и Клинт вдруг понял, что всё правильно. Что так и надо.
Шагнув в прихожую, он даже не посмотрел в сторону ботинок. Будто следуя какому-то четкому алгоритму, запер входную дверь. Потом осторожно и абсолютно бесшумно открыл дверь в ванную, чувствуя, что его сердце обличитель слышат, наверно, даже на первом этаже.
Коулсон сидел по грудь в пене с закрытыми глазами, откинувшись на спинку, в три-четверти от Бартона. Кому-то этот кадр, наверно, показался бы забавным, но Бартону было не до смеха. Бартон только сейчас понял, что надо было, наверно, снять джинсы, а то уже неудобно. Какая-то расслабляющая музыка едва заметно создавала приятный фон, что-то то ли на греческом, то ли на итальянском – вдумываться Бартон уже не мог, его мозг отказался выдавать какие бы то ни было мысли, которые не касались Коулсона с обнаженными плечами. С лежащими на бортике руками. Со склоненной будто в задумчивости головой и с этой линией шеи от волос вниз, по позвоночнику.
Бартон прикрыл дверь, пытаясь призвать на помощь себя обычного, чтобы хоть немного лучше соображать. Ступая как можно тише босыми ногами, он зашел вдоль стенки за небольшое пологое возвышение, в котором покоилась ванна, оперся руками о плитку, склонился, навис сверху над черной макушкой, пожирая взглядом грудь, плечи, руки, влажные ладони, шею, шею… Встав на колени на возвышение и оказавшись головой вровень, он задержал дыхание, приблизился и, на всякий случай попрощавшись с жизнью и целыми костями, коснулся губами мочки правого уха.
Коулсон даже не дернулся. Не открывая глаз, тихо сказал:
- Я слышал, как ты вошел.
Совершенно обычным голосом Коулсона. Бартон, теряя здравый рассудок, как-то по-шальному усмехнулся, пробормотал:
- Значит, ты мог бы выгнать меня сразу.
Не удержался, коснулся уха еще раз, прихватил губами.
- Мог бы, - ответил Коулсон через невыносимо долгие несколько секунд. Ободренный тем, что до сих пор не валяется на кафеле скрученным с вывернутыми руками за спиной, Бартон накрыл его руки своими, сполз губами по шее, всё еще не рискуя касаться языком, будто спрашивая разрешения.
Черт побери, он уже полгода спрашивает этого разрешения, это давно вошло в привычку, обесценилось и прижилось, так какого черта его так трясет.
Коулсон прямо не ответил ни разу за все эти полгода. Коулсон не отвечал и сейчас, не меняя позу, не прогоняя, не приглашая – будто ждал, что Бартон перебесится или устыдиться или передумает, только Бартон сейчас дошел уже до той точки, когда легче застрелиться, чем передумать.
- Бартон, позвольте поинтересоваться, вы таким образом от чего меня охраняете?
С трудом оторвавшись от кожи, Клинт поднял голову и буквально напоролся на непроницаемый взгляд – Коулсон едва повернул голову, но Бартона будто кипятком окатило. В этих глазах можно было с равным успехом прочитать что угодно. «Давай, рискни» - прочитал в них Бартон, и дальше думать было уже просто опасно для здоровья и психологического равновесия. Он с грацией кошачьего сдвинулся вправо, шаг, второй, поворот – и легко скользнул в ванну, в два плавных движения оказавшись строго напротив, упершись руками в бортик по обе стороны от Коулсона. От настолько невообразимого, до сумасшествия настоящего обнаженного Коулсона с сильными плечами и приподнятым с вызовом подбородком, что Бартон даже не сразу понял, что что-то не то.
- Бартон, - вдруг нарушил напряженную тишину плеска воды Коулсон, на секунду сбив Клинта с поставленной цели в виде тонких губ. Точно так же он говорил «Бартон.» всегда. «Бартон.» было ответом на все его экстравагантные предложения. «Бартон.» было достаточно, чтобы он проникся всей степенью своей виновности.
- Да, сэр? – Клинту на миг показалось, что вода в ванной ледяная.
- Вы влезли в мою ванну в джинсах, - голос у Коулсона звенел, то ли от ярости, то ли от напряжения, Бартон готов был его задушить за то, что он абсолютно, совершенно не понимал, что творится у него в голове.
«В джинсах?..»
- Плевать, - Бартон резко подался вперед и, замедлившись в последний момент, осторожно коснулся губ.
Никакой реакции.
Внешне никакой. Внутренне Бартон чувствовал себя всеми Калигулами сразу, что-то случилось с рецепторами – он чувствовал тепло зажатых между его ногами в джинсах ног Коулсона, но абсолютно не ощущал температуры воды. Мучительно хотелось расстегнуть джинсы, но он боялся сделать лишнего движения.
Проведя губами чуть правее, он осторожно скользнул языком по нижней губе, чуть прихватил, чувствуя, как где-то рушатся миры и вселенные. Его не били. Ему не отвечали.
Отстранившись, Клинт посмотрел в голубые глаза, думая, что это уже как минимум неприлично – не отвечать «да» или «нет» сейчас, когда это уже меньше всего похоже на чисто деловые отношения.
- Нравится меня мучить, да? – не удержался Бартон, какая-то часть которого уже пыталась примирить его с тем, что придется уйти.
- Нравится, - неожиданно улыбнулся Коулсон. Положил руку Бартону на затылок. И сам подался вперед, решительно прижимаясь к губам, как будто он уже давно всё для себя решил, и только что-то до сих пор мешало ему ответить. От скользнувшего по зубам языка Клинт чуть не кончил сразу – получив долгожданное разрешение, заставил Коулсона откинуться обратно на спинку, целовал жадно, пытаясь запомнить это ощущение на всю жизнь.
Целовался Коулсон так, как никто на его памяти – со вкусом, беззастенчиво, бесстыдно, при этом парадоксально спокойно и размеренно, от чего Бартон путался в желаниях стонать, кусать, вжимать его сильнее, сильнее, заставить откинуться, ах ты черт…
- Бартон.
Увлекшийся Клинт опомнился не сразу, зато потом отшатнулся, посмотрел испуганными глазами. Коулсон, как-то рефлекторно облизнувшись, успокаивающе провел ладонью по обнаженной шее Бартона, по плечу:
- Успокойся, Клинт, я никуда не денусь. Просто тебе не кажется, что разумнее было бы снять с тебя джинсы и перейти в спальню?
- Ты хочешь? - поднял голову Бартон.
Коулсон безошибочно прочитал этот взгляд. Прищурившись, он посмотрел как-то совершенно по-другому, рука скользнула выше, пальцы пробежались за ухом… сжались, цепко хватаясь за волосы. Довольно грубо потянули назад – Клинт послушно откинул голову, обнажая горло. От предвкушения свело мышцы пресса.
- Бартон?
- Я слушаюсь, сэр.
Вот где прятался человек. Вот где наконец упала маска первоклассного профессионала, которую он так безрезультатно пытался сорвать с него всё это время. Вот где агент становится реальным.
Отпустив Бартона, Коулсон легко потянулся на руках, выскальзывая из-под ног лучника, уселся, оставив ноги опущенными в ванну, откинувшись спиной на облицованную плиткой стенку – вода ручьями потекла по нагретой поверхности с обнаженного тела, такими же ручьями потек моментально выступивший пот на спине у Бартона от такого зрелища. Во рту пересохло, рука непроизвольно обхватила до боли стоящий член под водой, расстегнутые джинсы действительно мешались бы, если бы ему не было настолько наплевать.
Он хотел его всего, целиком, он хотел раствориться, забыть о себе, полностью отдаться другому человеку, лишь бы ему было хорошо. Очень хорошо. Настолько хорошо, насколько он заслуживает.
Коулсон заслуживал явно больше, чем Бартон мог ему дать, но он отдаст всё. До конца.
Клинт нерешительно поднял взгляд и, получив в ответ одобрительный легкий кивок, тенью метнулся вперед, прижимаясь грудью к гладкой теплой стенке ванны, положил руки на узкие бедра и под звуки внутренних фанфар и взрывающихся фейерверков взял еще нетвердо стоящий член в рот. Не до конца, хотя он считал себя глубоким минетчиком. Впрочем, это было уже неважно - он уже на этом этапе изнывал от чего-то невыразимого, совершенно незнакомого, он не знал, как об этом сказать. Он был счастлив, абсолютно счастлив от этого ощущения твердеющего члена во рту, от того, что после сотен проигранных в голове разов это наконец происходит вживую. Абстрагировавшись, будто не существует больше ничего во вселенной, он дал волю себе и всему своему накопленному опыту. Меняя ритмы, помогая руками, он выпускал изо рта, склоняясь на бок, широко проводя языком от основания до головки или касаясь нежно, выписывая невидимые узоры, цепляя языком уздечку. Забирал немного, обхватывая упругими губами головку, помедлив, пропускал глубже, глубже – то неспешно, с усилием, то легче, пытаясь угадать нужный темп. Себя не трогал – боялся, что ему хватит одного-двух движений, чтобы кончить, а кончать ему не хотелось.
Ему вообще не хотелось никак менять эту чудом воцарившуюся в изменчивой вселенной ситуацию.
Изменил Коулсон.
- Бартон, я не знаю, где вы так научились… - услышал Клинт хриплый голос, меньше всего похожий на голос шефа. Подняв голову, он как-то глупо и по-детски спросил, прежде чем подумал:
- Вам нравится?
Коулсон распластался по стене, весь как-то растекся, размяк, и «нравится» - это явно было слишком мягко сказано.
- Скажем так, - пытался сохранить прежний облик он. – Если вы сейчас же не прекратите, я уже не смогу… черт…
Отчетливо почувствовавший себя сейчас абсолютно влюбленным Бартон, не дослушав, опустил голову, провел губами по каменному от пресса животу ниже, круговыми движениями языка прошелся от основания члена наверх и заглотил сразу по максимуму.
- Клинт, твою мать!.. – то ли выдохнул, то ли вдохнул Коулсон, и Бартон почувствовал, как его схватили за волосы стальной хваткой и с силой насадили глубже – видимо, и у железных сдают нервы…
Командуй.
Управляй.
Контролируй.
Мне не больно, мне не может быть больно, мне не будет больно, даже если ты проведешь мне по коже ножом, исполосуешь меня, даже если ты ударишь меня, даже если ты вывернешь мне руки, поставишь на колени, заставишь просить или умолять – командуй. Управляй. Контролируй. Делай всё, что захочешь ты, потому что существуешь только ты, только ты и твои желания.
Он умудрился удержаться. Отнял руку, наверно, в последний момент – даже отполз чуть дальше, чтобы Клинту не пришло в голову тянуться следом. Тяжело дышащий Бартон послушно поднял затуманенный взгляд, Коулсон, видимо, досчитал до десяти, потом открыл глаза, скомандовал, не разжимая зубов:
- В кровать. Быстро.
Два раза повторять не пришлось – Бартон вылез из ванны, не без труда стянул мокрые джинсы, оставляя целые лужи за собой. Как-то сразу оказался на постели на четвереньках, упираясь лбом подставленные руки – кто-то успел снять покрывало, простынь холодила мокрые ноги и локти, воздух холодил всё остальное. Когда по спине потекло что-то густое, тоже холодное, он не удержался, выгнулся, чувствуя, как оно ползет по впадине позвоночника, как затекает в сфинктер, течет ниже… Нервные окончания обострились до предела, он чувствовал, как сильные пальцы чересчур легко проводят по влажной коже, как не без усилий проникают внутрь – Бартону показалось, что сейчас у него подкосятся ноги, руки, что он сломается, остановится, закончится вот прямо сейчас в этот самый момент, что такого не было ни с кем и никогда, что его организм и его мозг сошли с ума на пару и не собираются приводить в порядок растрепавшиеся чувства.
- Долго еще… - машинально начал он, чуть подаваясь назад, чтобы насадиться на дразнящий палец, но его оборвал звенящий голос, как будто порвалась гитарная струна:
- Что?
Бартон быстро опустил голову обратно, закусив губу. Забылся. Забылся больше, чем мог бы забыться в принципе – он бы обязательно развил эту мысль, но тут сильные руки сжали бедра и одним резким движением насадили до упора, не щадя ни тела, ни мыслей, не давая вырваться или отстраниться.
Бартон заорал.
Бартон вцепился в простынь руками – он не мог толком понять, хорошо ему или плохо, если небо и земля поменялись местами, если солнце и луна поменялись временами дня, если Коулсон сейчас прижимался к нему сзади, насадив его на свой немаленький член, упираясь лбом в затылок, обхватив его так крепко, что, кажется, сейчас сольются в одного.
По ощущениям, заканчивался он где-то в животе. От этого осознания волосы на загривке встали дыбом, кожа покрылась мурашками. Коулсон чуть подался назад и снова резко – вперед, чуть не разрывая, подчиняя, присваивая, припечатывая. Выпрямился, чуть помедлил – подождал, пока Бартон сам качнется назад – и стал вбиваться сильно, грубо, жадно. Чем сильнее Бартон пытался молчать – тем громче он стонал. Ему некогда было думать о сбывающихся мечтах и маниях – он пытался не задохнуться, успеть перехватить хоть немного воздуха сжимающимися легкими. Повинуясь рукам, поднялся, откинулся назад, прижался спиной к чужой груди, запрокидывая голову и теряя остатки самообладания от ощущения укуса на шее. Каждый всплеск боли моментально отдавался в голову наслаждением, от которого он пьянел и двигался всё развратнее, всё дальше.
Коулсон без труда завернул его руки за спину, перехватив, нажав на какие-то точки под запястьями, так, что Бартон не мог ими пошевелить.
- Смотри, - прошептал он в самое ухо. Балдеющий Бартон с трудом разлепил глаза, увидел блеснувший отблеск света на полоске металла. Нож, - промелькнуло в голове. Нож для фруктов, лежал на столе. Обдало жаром, как будто его кинули в открытый огонь, он затрепыхался в цепких руках, чувствуя, как ходят под кожей ребра, как напрягаются и сжимаются вокруг члена внутри мышцы.
Нож медленно приблизился к коже над левым соском, коснулся тупой стороной. Неспешно повернулся, едва надавил...
В следующий миг жизнь для сходящего с ума Бартона кончилась. Кажется, он кричал, кончая без рук – или стонал, или это вообще был не он, а кто-то другой, потому что он за всю свою жизнь не разу не испытывал всё настолько ярко и чувственно. Кажется, он бился, зажатый между обжигающим телом и кроватью, царапая пальцами простынь, будто пытался выползти. Кажется, он даже увидел космос или какой-то другой мир, расцветающий на внутренних веках зажмуренных до боли глаз.
Одно он знал точно.
Не переживи он подобное в своей жизни – она была бы прожита зря.

К тому моменту, как Бартон смог вспомнить, кто он и что он тут, собственно делает, он уже лежал на смятой простыне на кровати, вцепившемся в руку Коулсона так, будто боялся, что тот сейчас уйдет или вообще окажется норвежским полтергейстом и растворится с тихим «Пффф».
- Клинт, я польщен, но, если честно, мне больно.
Бартон вздрогнул, отпустил. Тело стонало, ныло, пыталось то ли расплавиться, то ли рассыпаться от обилия ощущений. Прикрывшийся покрывалом Коулсон, подтянувшись до полусидячего положения, смотрел на Клинта сверху вниз как-то насмешливо, но по-доброму, как на провинившегося ребенка. Стоило Клинту открыть рот, поморщился, перебивая:
- Только попробуй назвать меня «сэр».
Бартон улыбнулся. Нерешительно. Отчасти потому, что не был уверен, что его саднящие губы способны выполнить это сложное действие, отчасти потому, что не верил собственному счастью.
- Если ты сейчас ударишь меня по голове, а по пробуждению скажешь, что мне всё приснилось – я не удивлюсь, - честно прохрипел Бартон. – Потому что в реальности такого быть не могло.
- Я предлагаю другой вариант, - Коулсон буквально на глазах превращался в совершенно знакомого и привычного Коулсона. – Сейчас ты поспишь, потому что ты устал. А утром мы вместе решим, было это или нет.
- Хорошо, сэр, - машинально ответил Бартон, поворачиваясь и обнимая Коулсона, прижимая его к себе с абсолютно глупой улыбкой, со стойким ощущением никогда больше не отпускать на всю свою долгую жизнь. Глаза закрывались сами собой, и ощутимый толчок локтем в ответ он уже едва почувствовал.
- Надо было брать кого-то еще, - скорее угадал, чем услышал он. – Чтобы защищал меня от тебя. Или тебя от меня.
В волосы зарылись чужие пальцы, так бережно и естественно, как будто изначально были предназначены именно для этого.

- Клинт, как у вас там?
- Работаем. Сегодня выходили на объект, по прикидкам Коулсона, двое суток хватит.
- Как он там?
- В смысле? Ничего, всё в порядке, весел и свеж.
- Ну просто он так хотел эту поездку, как будто у него какие-то жизненно важные вопросы там должны решаться.
- …
- Клинт?
- Да, Наташ. Да. Решаются. Уже решились.

@темы: Рейтинг: NC-17, Natasha Romanova, Phil Coulson, Clint "Hawkeye" Barton, Fanfiction

---

[Т*Черть]

Грех было бы не поделиться с любимым сообществом этим милейшим артом.

Тыкаем на картинку для просмотра в полном размере.

© gilesfarnaby

@темы: Рейтинг: PG-13, Fanart, Phil Coulson, Clint "Hawkeye" Barton

---

"Бар"

[Lalayt]

Название: Бар
Автор: Lalayt
Фандом: Мстители
Пейринг: Коулсон/Бартон
Рейтинг: у меня в голове ПВП, а так PG-13
Жанр: преслэш
Дисклеймер: не мое, а жалко)
От автора: мне ужасно захотелось курящего Коулсона (и помню, что где-то видела)), курящему Коулсону ужасно захотелось танцующего Бартона и оно завертелось)

Коулсон не помнил, когда в последний раз был в подобном месте. Вернее всего, еще в колледже, хотя и тогда вряд ли – он не любил кантри-рок. Сегодня его занесло в этот небольшой бар неслучайно, но лишь потому, что нужно было найти Бартона. Подавив желание помахать перед лицом рукой, чтобы хоть немного разогнать густой сигаретный дым, Коулсон прошел внутрь, внимательно вглядываясь в лица посетителей.

Бартон нашелся у самой стойки. Он сидел на высоком стуле, откинувшись на спинку, зажав в зубах сигарету, и отбивал пальцами ритм. Перед ним стоял наполовину полный стакан виски и бокал пива.

- Не очень хорошая идея, - негромко сказал Коулсон, садясь рядом. Бартон взглянул на него и по блеску глаз и небольшой скованности движений
Коулсон понял, что его предупреждение запоздало. Эти порции явно были у Бартона не первыми. Мелодично звякнул лед в стакане и стало ясно, что последними им тоже не быть. Бартон со всхлипом вдохнул, припал к бокалу с пивом и махнул бармену.

Стакан виски остановился точно перед лучником. Последовавший за ним бокал пива он подвинул Коулсону. Тот подумал, пожал плечами и сделал глоток. Пиво было холодным и это было его главным достоинством.

- Не французское вино, уж извини.

Коулсон взглянул на Бартона и увидел, что тот, ухмыляясь, смотрит на него. В зубах Клинт зажал очередную сигарету. Правила ЩИТа курение запрещали, но сейчас они были не на базе. Коулсон потянулся вперед, аккуратно вытащил сигарету из губ Бартона, затянулся, медленно выпустил дым и прикрыл глаза от удовольствия. Сколько времени он уже не курил? Лет шесть точно. И точно не начал бы снова, если бы не этот засранец.

- И что дальше? – тут же напомнил тот о себе. – Станцуешь на барной стойке?

Коулсон медленно взглянул на него и снова затянулся.

- Да нет, это скорее по твоей части. Цирк, все дела. Не думаю, что тебе не приходилось делать ничего подобного.
- Цирк не бордель, - пьяно усмехнулся Бартон. – А здесь не гей-бар, могут неправильно понять.
- Ясно, что же разумно, - кивнул Коулсон. – Правда я все равно думаю, что тебе просто слабо.

Коулсон и сам не знал, зачем это говорит, ведь недавнее приобретение ЩИТа – агент Бартон уже показал, что для него нет ничего невозможного, если дело касается нарушения общественного порядка. И, хотя справедливости ради нужно было отметить, что это касалось и работы тоже, Коулсон иногда думал, что парень просто живет ради таких моментов. Сделать что-то из ряда вон, показать, что он круче всех остальных – Коулсон не собирался выяснять, какие комплексы таким образом изживает агент Бартон, ему было откровенно плевать. Бартон просто его достал.

Он разыскивал своего подопечного две недели, прежде чем нашел в этом баре. Клинт успел наследить в трех штатах, но настигнуть его никак не удавалось. Впрочем, против того, чтобы за ним прибирали, он явно ничего не имел.

- Ну, это же твоя работа.

Только услышав эти слова, Коулсон понял, что произнес последнюю фразу вслух. На миг его способность думать утонула в слепящей вспышке ярости, но крушить бар было бы слишком плохой идеей, поэтому он хватанул неразбавленного виски из стакана Бартона и зло захрустел льдом. Пиво тоже пришлось весьма кстати.

- Моя работа говоришь? – медленно повторил он. – Хм. В Аризоне ты пришпилил стрелами к стене спальни одного фермера.
- Он не пострадал, - вскинул руки Хоукай. – Ну, если не считать дырок в одежде. Он мешал нам с его женой веселиться.
- А обязательно было трахать ее на его глазах? – холодно осведомился Коулсон. Бартон лишь улыбнулся и отсалютовал ему новым стаканом.
- Миннесота, - продолжал Коулсон. – Владелец магазина видеоигр.
- Он проиграл мне в Супер Марио. Это был долг чести.
- Ну да, ну да, - закивал Коулсон. – Загнать несчастного на высотку, заставив изображать самоубийцу и обстрелять полицейские машины и скорую, когда они прибыли на вызов – отличная идея.
- Спасибо, - шутливо поклонился Бартон и осекся, поймав холодный взгляд Коулсона. – Да ладно, было весело.
- Не сомневаюсь. И обошлось организации в кругленькую сумму, - проговорил Коулсон и, наклонившись к Бартону, прошептал, - Пора платить по счетам.

Тот растерянно заморгал.

- Это как?
- Ну, не знаю как остальной ЩИТ, а я возьму натурой, - Коулсон откинулся на спинку стула и вытащил из пачки Бартона еще одну сигарету. – Начнем, пожалуй, с приватного танца. Давай.
- Прямо тут? – пискнул Бартон и огляделся.
- А что тебя смущает? – приподнял бровь Коулсон. – Внимание ты любишь, а тут вполне достаточно людей.
- Я не стану этого делать, - трезвея на глазах сказал Бартон.
- Станешь, - затянулся сигаретой Коулсон. – Потому что это приказ, Бартон. Вы находитесь под моим непосредственным началом, а значит обязаны прыгнуть в плавильную печь, если я прикажу. Ясно? Я же всего лишь иду на поводу у вашего желания быть на виду. Не переживай, - Коулсон неожиданно наклонился к Бартону, - я тебя прикрою. Вперед. Ах да! В противном случае я доложу начальству о неподчинении приказам, а в довесок приложу свой отчет. Ты ведь знаешь, как хорошо я умею писать отчеты, а этот, уж поверь, будет особенно увлекателен. И особенно хорошо я постараюсь продумать главу про Теннеси.

Пока Коулсон говорил, Бартон бледнел, краснел и под конец так сильно сжал стакан, что, казалось, вот-вот раздавит. Коулсон был уверен, что он ничего не станет делать.

- Ну, я жду, - снова понукнул он и глотнул пива.

Бартон, не сводя с него изумленного взгляда, неловко съехал со стула, зацепился ногой за ножку и чуть не упал. В руке он продолжал сжимать стакан, похоже, сам того не замечая. Он обратил на него внимание только тогда, когда тот помешал ему, отбросил в сторону и, подтянувшись, оказался на стойке. Коулсон чуть не подавился пивом, но сохранил невозмутимое выражение лица. Лучник был среднего роста, и ему как раз хватило высоты, хотя, когда он поднял руки, чтобы стянуть футболку, его пальцы коснулись потолка.

- Парень, ты охренел?!

На рев бармена оглянулись все посетители и в помещении мгновенно стало тихо. В принципе, почти оглохший от буханья крови в ушах, Коулсон, понимал почему. Пританцовывающий на барной стойке полуголый парень вряд ли был тут обычным делом, но на это ему было наплевать. Бартону, похоже, тоже. Он вообще вошел в раж и ничего вокруг не замечал, глядя только на Коулсона.

В баре было душно и на груди Клинта выступил пот, отчего тело казалось как будто маслянистым, гладким, сияющим, к нему ужасно хотелось прикоснуться, с силой провести по коже, оставляя полосы, сжать до синяков плечи, заставляя опуститься на колени и…
Мысли Коулсона прервали недовольные возгласы и звук разбившегося стекла. Это Бартон, изогнувшись под немыслимым углом, запустил подхваченной со стойки кружкой куда-то ему за спину.

- Да, пожалуй, пора, - спокойно согласился Коулсон, затушил сигарету, поправил галстук и встал. – Думаю, выйти стоит через заднюю дверь.
- Вот еще, - весело проорал Бартон и запустил стулом прямо в окно. Оно разлетелось мелкой крошкой, наполнив темный бар ярким солнцем и заставив всех зажмуриться. Когда же бармен, наконец, проморгался, то увидел лишь несколько придавленных пепельницей купюр. Самих дебоширов уже и след простыл.

Неприметный темно-синий форд мчался на север, покидая негостеприимную Айову.
- Меня теперь не пустят в этот бар, а жаль, там неплохой виски, - посетовал Бартон. Он уже давно надел футболку, но Коулсон то и дело бросал взгляд на его руки. Впрочем, на его умении вести машину это никак не отразилось.
- Зато там разбавляют пиво, - сказал он.
- А где этого не делают? – философски спросил Клинт.
- И то верно. Однако, Бартон, в этом баре вам точно больше не удастся побывать. Как, впрочем, и в других барах нашей необъятной Родины.
- Это еще почему? – прищурился Клинт.
- ЩИТ – организация профессионалов, - веско сказал Коулсон. – Во всем. А вы еще слишком плохо танцуете.

Бартон помолчал, внимательно разглядывая его лицо.

- Тогда, возможно, мне нужны дополнительные занятия и, так скажем, личный пример.

Коулсон бросил на него быстрый взгляд, чуть улыбнулся и снова уставился на дорогу.

- Возможно, Бартон. Вполне возможно.

@темы: Рейтинг: PG-13, Phil Coulson, Clint "Hawkeye" Barton, Fanfiction

---

[Lily Pond]

How? Actually, HOW?!
Как мы могли пропустить день рождения Фила Коулсона?
Стыд.
8 июля 1964. Наверное, Филу всегда было приятно, что 4го, дескать, у Кэпа день рождения, а 8го - у него самого

предыстория

© flatbear

@темы: Рейтинг: PG, Fanart, Phil Coulson, Clint "Hawkeye" Barton

---

[Incognit@]

Вот чего сегодня нашла на тумблере.
(если было - удалите, плиз)

@темы: Рейтинг: PG-13, Fanart, Phil Coulson, Clint "Hawkeye" Barton

---

фанфик Книга Мёртвых

[амитей]

Название: Книга Мёртвых
Автор: амитей
Фандом: Мстители
Саммари: побочные эффекты после контакта с посохом Локи иногда помогают сделать то, что без этого было бы невозможно.
Рейтинг: из-за некоторых подробностей в цитатах PG13
Размер: 1529 слов
Жанр: не-вполне-вменяемый триллер
Персонажи: Коулсон|Бартон, Романова, +мимопробегающие
Статус: Закончен
От автора: наваждение неопределенного жанра, идея меня поймала и не хотела отпускать, пока не воплотилась. Сразу пугаться не надо, хотя, поначалу предполагается, что Коулсону уползти не удалось... но там всё хорошо кончается, честное слово)
.

читать

Кто знает, кто посмотрит на тебя из глаз того,
кого ты только что вернул из мира Мертвых?
(с)Книга Мертвых

На самом деле, нельзя было сказать, что Клинту страшно. Или – что он сомневается в своих силах. Или – что считает происходящее полным бредом и, как честный человек, работающий с оружием, осознает, что ему немедленно следует сдаться добрым психиатрам. Во избежание.
Вообще, он единственный раз добросовестно это обдумал и принял почти разумное решение: он сделает одну попытку, одну-единственную, но – с полной верой в свои силы, затратив на нее все, что у него есть. И не будет сомневаться, пока она не закончится бесповоротным крахом. Вот тогда он и пойдет сдаваться в желтый дом. Почему бы нет, говорят, в жизни нужно попробовать всё…
Чертов камень разума из жезла Локи, видимо, действительно раз и навсегда ломал психику того, кто побывал под его воздействием. Клинту снились сны. Пока он бодрствовал и, тем более, пока они сражались, никакие сюрреалистичные картинки не пытались привлечь к себе внимание. Но стоило ему только чуть-чуть расслабиться…
Когда Клинт узнал, что Локи убил Коулсона, он даже не был шокирован. Просто принял к сведению и пошел дальше. А через три часа обнаружил себя на какой-то парковке, встельку пьяным и рассуждающим об абсолютно ненормальных вещах: «Девочка отправляется в деревню мужа, встречает его дух вместе с духом его собаки, убитой по случаю его смерти; дух обманом уводит её в страну мёртвых за рекой, по дороге предлагает съесть спёкшуюся кровь своих ран, кишащие гусеницами листья; в селении мёртвых после ужина дух мужа и дух его собаки отправляются спать, скинув кожу и плоть, оставив только кости; девочка пугается, начинает кричать; Таков обычай нашей земли, говорят ей; муж и его собака надевают плоть и кожу назад, но оставляют лица бесформенными; девочка напугана ещё больше. В стране мёртвых у неё родилось много детей»* - говорит он парочке скинхедов, собравшихся его ограбить, и даже не замечает, как они, побледнев от ужаса, пятятся от безобидного пьяного парня.
Клинт ложится прямо на асфальт и смотрит вверх – обычай нашей земли, обычай нашей земли, - задумчиво повторяет он, глядя в обесцвеченное электричеством небо, и ничего не видя.
Такие же, полубезумные и беспросветно сумасшедшие отрывки все кружат и кружат в его голове. Все сплошь – о попытках вернуть мертвых. Действия, которые там описаны местами омерзительны, но объективно – ничего сложного. Опять же – трудно сойти с ума больше, чем он уже свихнулся, так почему бы не попробовать, - думает он, прекрасно понимая, что просто отгоняет от своего разума стервятников отчаянья.
На самом деле, у него не так уж много выбора – сойти с ума, сделав попытку, или сойти с ума, окончательно и бесповоротно поверив, что Коулсон мертв. Деятельное сумасшествие нравится ему больше. Пожалуй, это последний решающий аргумент…
Клинту совсем не хочется вставать и куда-то идти, но если его найдут тут копы… как-то некрасиво будет смотреться один из спасителей человечества за решеткой. Опять же, это все только отвлекает. Домой. Он должен попасть домой…
Провалы в сознании его даже не беспокоят, подумаешь, чего-то не помнит. Если учесть, какой сейчас рой пчел-мыслей-сведений беспрестанно гудит в его голове… Плевать на последовательность действий, не важно. Клинт плетется в ванну, чтобы умыться и дать себе хоть небольшую передышку: «А ведь ты должен, как приличный призрак, появиться и дать мне инструкции. А то я еще решу, что я тут играю роль не возлюбленного, а нелюбимой жены, которая должна честно взять наследство и свалить домой…» - ему кажется, что он слышит тихую усмешку, и что-то похожее на «девятое, Клинт, и не слушай ничего другого»**…
«О-кееей», - вяло реагирует Бартон, и почти успевает схватиться за раковину, но все-таки поскальзывается, ударяясь обо что-то виском, и падает: «мою могилу некому будет поливать»***, - бессвязно думает он, проваливаясь в небытие…
.
Сознание Бартона, видимо, абсолютно лишено воображения, потому что в обмороке у него та же одежда, ничуть не более чистая, чем была, та же наполовину пустая бутылка виски, те же два мятых гамбургера, которыми он в самом начале собирался закусывать. И ему все так же плевать на базовые условия. Он помнит свою цель, большего сейчас не требуется.
Клинт плетется по какому-то болоту, и даже не сразу осознает, что, оказывается вышел из реки, только пару километров спустя, оглядывается и пожимает плечами: мало ли, что бывает во сне. Когда он выходит на дорогу, сначала хлюпающую под ногами грязью, потом – более-менее утоптанную, идти становится легче, и он почти спотыкается о какого-то сидячего рыцаря. Тот весь отливает металлом, и занят тем, что, хмурясь от отсветов, плавит в тигеле что-то золотистого цвета, а потом зачерпывает понемногу и пьет. Клинта аж передергивает от миражных ощущений расплавленной гадости в глотке.
- Держи, друг, - говорит он, протягивая бутылку виски, - Всё лучше чем это твое пойло.
Стальные, совершенные немигающие глаза останавливаются на его лице и внимательно изучают. Потом металлическая рука забирает у него бутылку и парень молча отворачивается.
Клинт пожимает плечами и идет дальше. Кажется, это даже хорошо, что теперь не надо тащить эту бутылку… Гамбургеры он сплавляет каким-то бодибилдерам на какой-то арене, честно сказать, он даже не останавливался, чтобы рассмотреть, мимо чего идет. До того самого момента, когда не подходит к странной пирамиде. При входе там обитают два трехметровых великана, чем-то смутно напоминающие старковский костюм, напяленный на Халка, - Клинт почти улыбается этому сравнению. И ничуть не колеблется, когда с него гулкими голосами спрашивают плату за проход. Кровь течет из вскрытой вены легко и быстро, чистая и яркая, словно он не накачан этиловым спиртом под завязку, а всю жизнь потребляет только здоровую пищу. «Чистая жизнь», - одобрительно кивает один из великанов, - «Годится», - решает второй, - «Проходи и выбирай. Ошибешься – твои проблемы».
Клинт заходит в лабиринт и довольно долго бездумно по нему плутает, сам толком не зная, что искать. Пока не находит комнату с алтарем. Сведения камня разума устарели, там лежит много больше девяти сердец, хотя разложены они именно девятками. «Видимо, потому, что тогда было больше жертв, чем в те времена, когда люди жили деревнями», - думает Клинт, бродя между тихо бормочущими комками плоти. Наконец, он останавливается у одной девятки и присаживается на корточки. Сердца тут же устраивают свару, требуя, чтобы он забрал именно это, а не то, и не вон то левое, оно слишком болтливо, а ты само-то – у тебя левый клапан не тянет, та ты… и так далее. Только два их них лежат молча: одно синеватое, сокращающееся ровно и редко, и другое – совсем обычное, чуть блестящее от крови, - Клинт протягивает к нему руку.
- Оставь меня в покое, - говорит сердце, но Клинту кажется, что он слышит не его, а собственное, обливающееся кровью там, за ребрами. Что же он делает… разве сможет он потом дать ему то, что нужно, разве достаточно будет одной его, дурацкой клинтовской жизни, чтобы заплатить ему за то, что лишил его – снова – покоя?... Вопреки всем историям камня разума, он сомневается не в своем выборе, а в его последствиях, том, что будет достоин их выдержать, - Глупый мальчишка, - и сердце едва уловимо сжимается от… нежности или горечи? И Клинт понимает, что не время сейчас думать о будущем, все будет как будет. Он аккуратно берет девятое сердце, пружиной распрямляясь в прыжке. Все прочие сердца тут же начинают гомонить, обиженные, тем, что он выбрал не их, но Клинт уже никого не слушает.
Сердце Коулсона тихо пульсирует в его ладонях, его собственное – мерно и оглушительно бьется о ребра – он бежит изо всех сил, как бегал только в детстве, забыв обо всем. Почему-то уже не надо выбирать дорогу, ноги несут его к выходу сами, он стрелой пролетает мимо стражей великанов, мимо арены, мимо голема, которому оставил свою бутылку виски. Он слышит где-то далеко разъяренные вопли, и ему некогда думать, сердец или демонов, потому что это уже не важно, потому что он знает, что погони за ним не будет. И все будет хорошо, если только он не остановится. И он не останавливается. Даже когда легкие опаляет огнем, мышцы сводит, а сердце застревает в горле, он просто выключает из себя эти ощущения и продолжает бежать. Пока свет окончательно не меркнет в глазах. Он и тогда не останавливается, просто труднее становится осознавать свои действия…
.
Клинт приходит в себя на полу собственной ванны. Его руки в крови, на виске ссадина, и невозможно сказать, что было правдой, а что – пьяным бредом. Жутко болит и кружится голова. Дико хочется пить. Мышцы ног все еще перенапряжены.
Клинт залезает в горячую ванну и, кажется, отключается там. Когда он приходит в себя – от холода – вода уже остыла. За окнами день, и Бартон ловит себя на мысли, что не представляет, какое сегодня число. Он просто одевается и идет на кухню. Телефон валяется на столе и на нем двадцать три неотвеченных звонка. Наташа берет трубку сразу же:
- Куда ты запропастился, Бартон?! – ее голос гулко отдается в висках болью, - Коулсон вышел из комы, врачи говорят, надежда есть… Ты меня слышишь?
- Ага, - устало отвечает он, - Здорово… Знаешь, я иду спать, жутко устал. Я тебе потом позвоню, ОК?...
И кладет трубку, не слушая ее больше. Он не испытывает облегчения или радости, вообще ничего, только усталость и опустошенность. Видимо, он отдал тем парням слишком много крови. Или это похмелье. Или сотрясение черепа. Какая, в сущности, разница. Клинт просто падает спать и выключается еще до того, как его голова касается подушки. В глаза Коулсона он будет смотреть потом. И тогда же – разбираться с тем, кто посмотрит на него из этих глаз. Все потом, а сейчас…
Всё, что мог, он сделал.
Он молодец.
Спать…
________________________
пояснения:
*легенда камано

читать

[маленькую девочку выдали за взрослого мужчину; его убивают в бою, её родители отправляются на поминки, ничего не сказав девочке; она дважды ломает игрушечную плотину своих братьев; разозлившись, они говорят ей о случившемся; она отправляется в деревню мужа, встречает его дух вместе с духом его собаки, убитой по случаю его смерти; дух обманом уводит её в страну мёртвых за рекой, по дороге предлагает съесть спёкшуюся кровь своих ран, кишащие гусеницами листья; в селении мёртвых после ужина дух мужа и дух его собаки отправляются спать, скинув кожу и плоть, остались только кости; девочка пугается, начинает кричать; Таков обычай нашей земли, говорят ей; муж и его собака надевают плоть и кожу назад, но оставляют лица бесформенными; девочка напугана ещё больше; в стране мёртвых у неё родилось много детей]: (с)Berndt 1966: 250-252
.
** версия, на которой основывается Клинт:
["рассказы призрака"; царь женится на дочери правителя одного из владений, не любит ее, находит возлюбленную, живущую близ дворца; умирает; его дух является возлюбленной, указывает, что делать; получив драгоценность, официальная жена возвращается в свою страну; возлюбленная рожает сына, принята во дворец матерью умершего мужа; его призрак продолжает свои посещения; учит, что сделат, чтобы вернуть его из мира мертвых; молодая женшина дает вино железному человеку, пьющему расплавленную латунь; зерно – барашкам; мясо – воинам; свою кровь – стражам-великанам; в замке с алтаря берет не восьмое сердце, которое просит его забрать, а девятое, которое просит его не трогать; восьмь дьволов преследуют женщину, но подкупленные стражи отказываются ее задержать; муж оживает]: (с)MacDonald 1931: 312-315
.
***про поливание могилы, чтобы умерший мог вернуться

читать

Кимбунду [жена вождя умирает; тот объявляет вечный траур, если ее ему не вернут; колдун велит себя похоронить, приходит в мир мертвых; жена вождя объясняет, что из владений Kalunga-Ngombe нет возврата; запрещает колдуну есть пищу мертвых (поевший не вернется); показывает своего мужа в цепях – значит тот скоро умрет; дает свое кольцо; все это время жена колдуна поливала могилу; он вышел, отдал вождю кольцо; муж поверил; вскоре умер] (с)Knappert 1977, № 2: 91-93

@темы: Рейтинг: PG-13, Phil Coulson, Clint "Hawkeye" Barton, Fanfiction

---

[Incognit@]

Тумблер доставил!

)))

@темы: Jeremy Renner

---

[Lily Pond]

Новые арты подоспели

превью

Да, они меняются. Точнее, у них скользящий график

Ну, и бонус

© essouffle и flatbear

@темы: Рейтинг: PG, Fanart, Phil Coulson, Clint "Hawkeye" Barton

---

[Coulson/Barton]

Этот пост создан специально для общения.
Здесь вы можете выразить свою любовь нашему пейрингу, пожаловаться на засилье гета в ваших френдлентах, пострадать на тему того, что Клинт в мувиверсе отличается от Клинта в комиверсе, в очередной раз поругать Фьюри, попереживать из-за того, что вашу заявку на фесте еще не исполнили, в общем, делайте все, что вам заблагорассудится! Общайтесь, пикспамьте, обсуждайте!
Во имя пончиков и стрел, аминь!

запись создана: 11.06.2012 в 21:31

@темы: Организационное

---

[билли пилигрим]

Первый тур едва заврешился, а мы уже смотрим в будущее и мечтаем покорить новые вершины думаем о следующем!
У администрации возникли идея второй тур провести в формате AU.
Ждем ваших мыслей на этот счет в комментариях и голосовании.

Вопрос: Второй тур будет:

1. AU!		24	(35.82%)
2. В обычном формате!		43	(64.18%)
3. Не надо второй тур!		0	(0%)
Всего:		67

@темы: мини-фест, Организационное