Я могла бы спасти мир, но я уже в пижаме
По такому поводу все-таки добила многострадальный перевод текст.
Название: Things Not Said
Автор: james
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/362486
Переводчик: herat
Пейринг: в основном это абсолютно безрейтинговый рассказ о Клинте Бартоне и семействе его тараканов, но мелькает Клинт/Фил и Клинт/Тони
Рейтинг: PG
Жанр: ангст
Саммари: Клинт знает, чего хочет. И чего никогда не сможет получить
***Клинт совсем не глуп. Да, возможно, в его образовании есть парочка пробелов. Парочка огромных дыр вроде истории Америки или высшей математики. Но недостаток школьных знаний с лихвой восполнен другими уроками. И сейчас, прожив почти половину жизни и на пять лет больше, чем довелось его отцу, Клинт точно знает: если он чего-то действительно хочет – очень, очень сильно - лучше просто забыть об этом.
Ведь если сделать шаг навстречу, можно услышать: «Да» в ответ и оказаться один на один с соблазном. А Клинт не настолько глуп. Возможно, порой он подставляется под пули в угоду легкомысленному куражу, но бросить свое сердце на растерзание ради чужой забавы – это уже слишком. В свое время отцовские кулаки научили его определять чужое настроение с одного поверхностного взгляда, не выдавая своего присутствия в комнате. Пэсле этого несложная задачка – угадать, кто ищет компанию на ночь, а кто нацелен на следующие двадцать пять лет. Гораздо проще отвечать на плотоядные улыбки, зная наперед, что пожар вашей страсти выгорит дотла к рассвету, оставив за собой лишь горстку холодного пепла.
Главное – улыбаться. Клинт научился этому трюку еще в детстве, когда самая первая учительница спросила о происхождении шрамов на его спине. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какой ответ ожидал услышать стоявший за спиной отец. Поэтому Клинт улыбнулся этой невероятно красивой женщине так очаровательно, так только умел, и признался, что на самом деле он – супергерой и получил эти шрамы, столкнув опасного злодея с высочайшего в мире дерева. Учительница захотела увидеть «хронику этой эпической битвы», и Клинт до сих пор помнит надломленную улыбку матери, когда он попросил ее повесить свой рисунок на холодильник.
Улыбка – это трюк, который никогда не подводит. Простой в общем-то фокус, раз за разом вытаскивающий его из самых дрянных ситуаций с минимальным ущербом¸ помогающий перевернуть страницу и просто идти дальше, не оглядываясь назад. Люди видят исключительно то, что хотят, не больше, не меньше, а Клинт просто не мешает. Он улыбается, и они смеются в ответ. Бывает, что они уходят, или даже убегают, а бывает – просто останавливаются на месте. Но Бартон идет дальше.
Так что он улыбается каждый чертов раз, едва заметив Фила. И упорно засоряет эфир бессмысленным трепом. И слушает, как его голос меняется от усталости или от злости. И наблюдает из своего «гнезда» за тем, как бедолага пытается управлять этим цирком, гоняя мелких сошек. А иногда даже вмешивается там и тут, добавляя в процесс немного «перца» и надоедая при этом ровно настолько, чтобы получить очередную отповедь, но не настоящий выговор. Тон Фила всегда оставляет слишком много места для возможностей, которыми грех не воспользоваться. Даже несмотря на леденящие кровь угрозы сбагрить его научному отделу под видом генетического материала в обмен на их дивную кофемашину.
Клинт знает, когда от него ждут едкой остроты или хотя бы ухмылки, и старается по возможности не обманывать чужих ожиданий. Он не настолько глуп, чтобы думать, будто это навсегда. Рано или поздно Щ.И.Т. аннулирует его контракт, и главное – успеть подарить Фьюри нервный тик до дня «Х».
Конечно, были времена – и даже слишком много по скромному мнению Бартона, ведь он не всегда щеголял в броне из сияющего цинизма – когда уходить совсем не хотелось. Были люди, за которых он надеялся зацепиться, места, которым, как тогда казалось, он мог бы принадлежать. Но время не оставляло от этих фантазий и камня на камне. То были всего лишь места, в которые его заносила судьба, и люди, с которыми сталкивал случай. Клинт всегда позволял им самим задавать темп будущих отношений. Он перецеловал несчетное количество губ. Кто-то надеялся удержать его рядом, а кто-то даже не знал, да и не собирался узнавать его имя. И Бартон всегда позволял им решать самим. Он улыбался, флиртовал и давал понять, что абсолютно доступен, если он - это именно то, чего они хотят.
И если ночи, полные жгучей страсти, заканчивались яростными ссорами, если кто-то понимал, что Клинт вовсе не тот, кого они хотят на самом деле, что ж… Никаких обид. Прошли недели, прежде чем Стив перестал хмуриться, а Тони – извиняться, а Клинт просто переждал пару месяцев на старой квартире при штабе, пока Наташа не намекнула, что буря улеглась. Он был готов уйти из команды и иногда все еще удивляется тому, что остался. Зато теперь Старк задаривает его новыми сексуальными стрелами, и если Кэп всегда стоит рядом, ненавязчиво помечая свою территорию… Что ж. Клинт просто улыбается.
Ведь на самом деле и Тони тоже вовсе не тот, кого он хочет. Вот только терять что-то действительно желанное гораздо страшнее. И если иногда Бартону приходится выдернуть наушник к чертовой матери и несколько раз глубоко вдохнуть, успокаивая дрожащие на рукоятке лука пальцы, прежде чем вернуться к напуганному его молчанием куратору, это малая цена за относительный сердечный покой.
Коулсон исчезнет из его жизни вслед за Щ.И.Том, и будет гораздо проще уйти от того, чего никогда не было, смирившись с тем, что можно взять с собой. Клинт запоминает стальные интонации чужого голоса, отдающего приказы, и с боем вырванный смех. Он любуется намеком на улыбку, позволяя взгляду безнаказанно блуждать по строгой фигуре, ведь Фил может только догадываться, на какой крыше он «свил свое гнездо», и позволяет пальцам беспокойно пробежаться по рукоятке лука, гадая, каким отзывчивым может быть тело под этим костюмом.
И в такие моменты отказаться кажется самым сложным заданием на свете. Снова и снова Клинт ловит себя на предательской мысли, что одна и та же история не может повторяться раз за разом, и настойчивый детский голосок на задворках сознания твердит, окрыленный надеждой, что, может быть… может быть на сей раз все наконец-то будет иначе. В такие моменты Бартон сглатывает рвущиеся из горла слова и заставляет себя улыбаться. Надежда отравляет. И он проводит все свободное время на крышах небоскребов, наблюдая, чувствуя и любя на безопасном расстоянии. У него много причин для гордости, но умение вовремя остановиться возглавляет первую десятку.
И именно поэтому чужие пальцы, обхватившие его запястье, застают Бартона врасплох. Фил мягко смеется, обезоруживая улыбкой, и проводит ладонью по его щеке, делая тот самый шаг навстречу.
- Ты не обязан доверять мне прямо сейчас, - шепчет он, приближаясь вплотную.
А глупое сердце несется в груди радостным галопом, мигом забыв все заученные уроки. Он должен сказать: «Нет», ведь потом будет только больнее. Но пальцы Фила по-прежнему сжимают его запястье и тянут к себе.
- Ты не обязан доверять мне прямо сейчас, но пора перестать убегать.
Название: Things Not Said
Автор: james
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/362486
Переводчик: herat
Пейринг: в основном это абсолютно безрейтинговый рассказ о Клинте Бартоне и семействе его тараканов, но мелькает Клинт/Фил и Клинт/Тони
Рейтинг: PG
Жанр: ангст
Саммари: Клинт знает, чего хочет. И чего никогда не сможет получить
***Клинт совсем не глуп. Да, возможно, в его образовании есть парочка пробелов. Парочка огромных дыр вроде истории Америки или высшей математики. Но недостаток школьных знаний с лихвой восполнен другими уроками. И сейчас, прожив почти половину жизни и на пять лет больше, чем довелось его отцу, Клинт точно знает: если он чего-то действительно хочет – очень, очень сильно - лучше просто забыть об этом.
Ведь если сделать шаг навстречу, можно услышать: «Да» в ответ и оказаться один на один с соблазном. А Клинт не настолько глуп. Возможно, порой он подставляется под пули в угоду легкомысленному куражу, но бросить свое сердце на растерзание ради чужой забавы – это уже слишком. В свое время отцовские кулаки научили его определять чужое настроение с одного поверхностного взгляда, не выдавая своего присутствия в комнате. Пэсле этого несложная задачка – угадать, кто ищет компанию на ночь, а кто нацелен на следующие двадцать пять лет. Гораздо проще отвечать на плотоядные улыбки, зная наперед, что пожар вашей страсти выгорит дотла к рассвету, оставив за собой лишь горстку холодного пепла.
Главное – улыбаться. Клинт научился этому трюку еще в детстве, когда самая первая учительница спросила о происхождении шрамов на его спине. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какой ответ ожидал услышать стоявший за спиной отец. Поэтому Клинт улыбнулся этой невероятно красивой женщине так очаровательно, так только умел, и признался, что на самом деле он – супергерой и получил эти шрамы, столкнув опасного злодея с высочайшего в мире дерева. Учительница захотела увидеть «хронику этой эпической битвы», и Клинт до сих пор помнит надломленную улыбку матери, когда он попросил ее повесить свой рисунок на холодильник.
Улыбка – это трюк, который никогда не подводит. Простой в общем-то фокус, раз за разом вытаскивающий его из самых дрянных ситуаций с минимальным ущербом¸ помогающий перевернуть страницу и просто идти дальше, не оглядываясь назад. Люди видят исключительно то, что хотят, не больше, не меньше, а Клинт просто не мешает. Он улыбается, и они смеются в ответ. Бывает, что они уходят, или даже убегают, а бывает – просто останавливаются на месте. Но Бартон идет дальше.
Так что он улыбается каждый чертов раз, едва заметив Фила. И упорно засоряет эфир бессмысленным трепом. И слушает, как его голос меняется от усталости или от злости. И наблюдает из своего «гнезда» за тем, как бедолага пытается управлять этим цирком, гоняя мелких сошек. А иногда даже вмешивается там и тут, добавляя в процесс немного «перца» и надоедая при этом ровно настолько, чтобы получить очередную отповедь, но не настоящий выговор. Тон Фила всегда оставляет слишком много места для возможностей, которыми грех не воспользоваться. Даже несмотря на леденящие кровь угрозы сбагрить его научному отделу под видом генетического материала в обмен на их дивную кофемашину.
Клинт знает, когда от него ждут едкой остроты или хотя бы ухмылки, и старается по возможности не обманывать чужих ожиданий. Он не настолько глуп, чтобы думать, будто это навсегда. Рано или поздно Щ.И.Т. аннулирует его контракт, и главное – успеть подарить Фьюри нервный тик до дня «Х».
Конечно, были времена – и даже слишком много по скромному мнению Бартона, ведь он не всегда щеголял в броне из сияющего цинизма – когда уходить совсем не хотелось. Были люди, за которых он надеялся зацепиться, места, которым, как тогда казалось, он мог бы принадлежать. Но время не оставляло от этих фантазий и камня на камне. То были всего лишь места, в которые его заносила судьба, и люди, с которыми сталкивал случай. Клинт всегда позволял им самим задавать темп будущих отношений. Он перецеловал несчетное количество губ. Кто-то надеялся удержать его рядом, а кто-то даже не знал, да и не собирался узнавать его имя. И Бартон всегда позволял им решать самим. Он улыбался, флиртовал и давал понять, что абсолютно доступен, если он - это именно то, чего они хотят.
И если ночи, полные жгучей страсти, заканчивались яростными ссорами, если кто-то понимал, что Клинт вовсе не тот, кого они хотят на самом деле, что ж… Никаких обид. Прошли недели, прежде чем Стив перестал хмуриться, а Тони – извиняться, а Клинт просто переждал пару месяцев на старой квартире при штабе, пока Наташа не намекнула, что буря улеглась. Он был готов уйти из команды и иногда все еще удивляется тому, что остался. Зато теперь Старк задаривает его новыми сексуальными стрелами, и если Кэп всегда стоит рядом, ненавязчиво помечая свою территорию… Что ж. Клинт просто улыбается.
Ведь на самом деле и Тони тоже вовсе не тот, кого он хочет. Вот только терять что-то действительно желанное гораздо страшнее. И если иногда Бартону приходится выдернуть наушник к чертовой матери и несколько раз глубоко вдохнуть, успокаивая дрожащие на рукоятке лука пальцы, прежде чем вернуться к напуганному его молчанием куратору, это малая цена за относительный сердечный покой.
Коулсон исчезнет из его жизни вслед за Щ.И.Том, и будет гораздо проще уйти от того, чего никогда не было, смирившись с тем, что можно взять с собой. Клинт запоминает стальные интонации чужого голоса, отдающего приказы, и с боем вырванный смех. Он любуется намеком на улыбку, позволяя взгляду безнаказанно блуждать по строгой фигуре, ведь Фил может только догадываться, на какой крыше он «свил свое гнездо», и позволяет пальцам беспокойно пробежаться по рукоятке лука, гадая, каким отзывчивым может быть тело под этим костюмом.
И в такие моменты отказаться кажется самым сложным заданием на свете. Снова и снова Клинт ловит себя на предательской мысли, что одна и та же история не может повторяться раз за разом, и настойчивый детский голосок на задворках сознания твердит, окрыленный надеждой, что, может быть… может быть на сей раз все наконец-то будет иначе. В такие моменты Бартон сглатывает рвущиеся из горла слова и заставляет себя улыбаться. Надежда отравляет. И он проводит все свободное время на крышах небоскребов, наблюдая, чувствуя и любя на безопасном расстоянии. У него много причин для гордости, но умение вовремя остановиться возглавляет первую десятку.
И именно поэтому чужие пальцы, обхватившие его запястье, застают Бартона врасплох. Фил мягко смеется, обезоруживая улыбкой, и проводит ладонью по его щеке, делая тот самый шаг навстречу.
- Ты не обязан доверять мне прямо сейчас, - шепчет он, приближаясь вплотную.
А глупое сердце несется в груди радостным галопом, мигом забыв все заученные уроки. Он должен сказать: «Нет», ведь потом будет только больнее. Но пальцы Фила по-прежнему сжимают его запястье и тянут к себе.
- Ты не обязан доверять мне прямо сейчас, но пора перестать убегать.
@темы: Рейтинг: PG, Перевод, Clint "Hawkeye" Barton, Fanfiction
), но у нас начинается неделя любви к нашему дорогому Хоукаю! 
__ 
