Фанфик вам принес

[agent-archer]

Почти по теме сообщества. Пейринга тут хоть и нет, но вы можете легко додумать сами

Автор: wozhyk
Название: К вершине
Рейтинг: PG-13
Жанры: Психология, Джен
Размер: 4744 слова
Персонажи: Клинт Бартон, Фил Коулсон, мельком - Росс, Скай, Мелинда Мэй
Статус: закончен
Саммари: Они были друзьями и напарниками, вместе прошли через ад.
А теперь оказались по разные стороны оптического прицела.
Таймлайн: между событиями "Гражданской войны" и началом 4 сезона "Агентов ЩИТ".

Клинт поднимается в 6 утра. Идет на кухню поставить кофе. Останавливается у огромного окна во всю стену. За ним в гладкой, как зеркало, воде залива отражаются белые вершины гор и розовое, золотое северное небо.

Красиво. Он так и не успел привыкнуть. Каждый раз останавливается и смотрит. Как дурак.

И к полярному дню не успел привыкнуть, приходится спать с темной повязкой на глазах. Жалко, до зимы не дотянул. Он не увидит полярное сияние. Говорят, потрясающее зрелище.

Он медленно, со вкусом насыпает в турку кофе - половина арабики, половина колумбийского. Не слишком кисло, не слишком горько. Очень крепко. Вдыхает запах свежесмолотых зерен. Добавляет щепотку корицы и одну горошину черного перца.

Клинт плещет в лицо ледяной водой, смотрит в зеркало. Отражение отвечает ему тяжелым, холодным взглядом загнанного волка.
Если бы его спросили, он не мог бы объяснить, почему Норвегия. Ну правда.

В какой-то момент стало понятно: Ваканду придется покинуть. Их дерзкий побег из подводной тюрьмы не на шутку взбесил генерала Росса. Задел за живое. Ударил по самолюбию. Росс подключил все свои связи, получил поддержку в Совете Безопасности ООН. Стало ясно, что он не остановится ни перед чем. ТЧалла стал молчаливее, все реже заходил к ним поговорить. Стив смотрел по телевизору новости, хмурился.

Ваканда оказалась на пороге изоляции. На ТЧаллу давили всеми средствами, требуя выдать бывших Мстителей ("особо опасных преступников со сверхспособностями", в формулировке Росса).

Первые санкции ударили по контрактам на продажу вибраниума. Вторая волна обрушила банковскую сферу.
И тогда Стив, очень серьезный и немного бледный, собрал их вечером и сказал: "Мы должны уйти сами".
Стив сказал: это плохая услуга ТЧалле. И Бартон, подумав, с ним согласился.

Они улетели в Йоханнесбург под своими собственными именами, и в Йоахннесбурге расстались.

За Скотта он не волновался: Лэнг и без костюма обладал феноменальной способностью растворяться в пейзаже. Опять же, тюремный опыт не пропьешь. Скотти с чужим американским паспортом сел на самолет до Дели. А оттуда, сказал, двинет в Австралию.

Стив и Ванда решили скрываться под видом супружеской пары. Клинт вручил им поддельные паспорта британских граждан. Последнее, чем он, высококлассный агент, мог помочь товарищам по команде - это хорошие документы.

Это уже полдела для тех, кому надо залечь на дно, - с легкой гордость думает Клинт.

Сэм решил остаться в ЮАР. А Клинт, попетляв по Марокко и Тунису, улетел в Париж, а оттуда в Норвегию.

"Прячься на виду. Прячься там, где никто никогда в жизни не подумал бы тебя искать".
Так учил Фил.
При мысли о Филе в сердце будто колет тонкая иголочка. Столько лет прошло. Ему уже почти не больно.

***
Коулсон поднимается в 4.51 по бортовому времени "автобуса". Ровно гудят двигатели. Самолет где-то над Северной Атлантикой.
Фил чистит зубы, умывается, поднимает взгляд. Из зеркала глядит на него человек со внешностью банковского клерка. Только одно выбивается из образа - глубокие, ледяные, безжалостные глаза. Где-то в них отразились и утонули: предательство самых надежных, смерть самых близких.

Он бы не доверял человеку с такими глазами.

Фитц и Симмонс вчера вступили в контакт с объектом. Фил стискивает зубы. Ему немного легче формулировать все именно так. С объектом.

Кажется объект ни о чем не догадался. Дурак. Как ему могло изменить его звериное чутье на опасность? Впрочем, эти двое умеют выглядеть безобиднее котенка.

Мэй за штурвалом, Скай (Дейзи, поправляет он сам себя) за центральным компьютером. Маккензи собирает снаряжение. Их четверых хватит?
С Бартоном никогда не знаешь заранее.
С объектом. Опять сбился.

А, к чертовой матери! - Фил швыряет пластиковый стаканчик с зубным щетками в стену. Он не может... думать о Клинте так. Даже сейчас.
Фил надевает чистую рубашку и завязывает галстук "виндзорским узлом".
Пальцы почти не дрожат, удовлетворенно замечает он.

***
Так почему Норвегия, пытается вспомнить Клинт, отпивая божественно крепкий кофе. Горько-коричный вкус мешается во рту со вкусом белого шоколада. Кофеин и глюкоза разливаются по венам, вызывая легкую эйфорию. Нат всегда говорила, что он наркоман. Кофеинозависимый. Он посмеивался, варил очередную порцию кофе - для нее.

Немного подумав, он распечатывает пачку сигарет. Давно бросил, но теперь чего уж. Выходит на террасу. Закуривает.
Над заливом встает солнце. Медленно выкатывается, окрашивая розовым снежные шапки гор.

Может быть, потому что ему до черта надоела Африка, а в Латинской Америке станут искать в первую очередь. А еще здесь красиво. Раньше никогда не был в Норвегии, только видел фотографии в Интернете. Зеленые фьорды юга, водопады и снежные вершины севера.

Откуда в его памяти всплыло название Тромсё? Ну, когда он заказывал билет? Он пытается вспомнить. Да, кажется, от Тора. В здешнем университете Джейн преподавала курс чего-то там.

Тромсё. Самый большой в мире город за полярным кругом. Его называют "северным Парижем". Здесь даже есть свой университет.

Белые дома, теплые и уютные. Незамерзающее море. Огромные, воздушные мосты через проливы. Неспешная спокойная жизнь.

Достаточно большой город, чтобы не быть на виду.
Достаточно у черта на куличках, чтобы его не искали здесь.

4 месяца назад сюда прилетел Дэвид Грин. Загорелый, крепкий, спокойный новозеландец. С его набором языков - английский, русский, китайский (про арабский промолчал, это уже могло бы привлечь излишнее внимание) - он легко нашел работу. Стал инструктором по горному туризму. Водил группы на трекинг и восхождения, благо снепплингу и спасательным работам был обучен.

Парни смеялись: стоило лететь из Антарктики в Арктику, чтобы пасти стадо разбежавшихся по леднику китайских туристов с фотоаппаратами. Он пожимал плечами и намекал на развод, разбитое сердце и желание сменить обстановку.

Раз в неделю он с другими инструкторами ходил в паб пропустить по пиву. Никто не лез к нему в душу. Мужики здесь были суровые. Правильные. Чем-то они напоминали Бартону Тора. Тор всегда ему нравился. С ним было просто.
От Тора мысли опять скакнули к Локи и... Филу.
Он так и не смог себе простить. Все обдумал, решил, что сможет с этим жить. Но простить - не простил.

Да, это не он убил Фила, а Локи.
Но Бартон помнит: когда Локи воткнул эту штуковину в сердце Коулсону, он, Клинт, все еще громил Хелликериер и убивал своих.

***
Коулсон заваривает себе ароматный цейлонский чай. Но даже после целой чашки правильного чая, горячего и крепкого, на душе не становится легче.

Паскудно на душе. Как будто кошки нагадили.

Когда все рухнуло, когда оказалось, что ЩИТ весь, как раковыми метастазами, пронизан связями с ГИДРОЙ, Фил в глубине души радовался только одному.

Что он успел вытолкнуть Бартона с Романовой с этого тонущего корабля. Отправил их в "Мстители". И весь происходящий содом с гоморрой больше не имеет к ним никакого отношения. Они даже не знают, что он жив. Иначе наверняка наделали бы глупостей. Клинт бы точно кинулся его спасать. В этом весь Бартон - упрямство и склонность к безрассудным решениям.

В плохом настроении Фил говорил по-другому: слабоумие и отвага. Клинт посмеивался, но не спорил. И то хлеб.

То, что с Бартоном не будет легко, Коулсон понял с первых же секунд. Как только увидел его: "подарочек" Фьюри, хмурый парень со стальным взглядом и внушительным послужным списком наемника. Черт, там было все, от Афганистана до Сирии. Ник вытащил его из какой-то серьезной задницы, возможно даже, из камеры смертников. Но в ответ на требование Фила дать больше информации, Ник только покачал головой. "Это между мной и ним".

В глазах у Бартона Фил сразу прочитал: "Штабная крыса".
Что ж, все новички с этого начинают.
Агенту полезно усвоить, насколько обманчивой бывает внешность.

Вначале Бартон изводит его с холодной, бесстрастной целеустремленностью. От его издевательского "Сээээр" аж сводит скулы, как будто хватанул лимона. "Возможно, вам трудно будет понять специфику моей работы, сээээр". В ответ Коулсон, не меняясь в лице, отправляет Бартона в третий раз переписывать отчет об операции. И с мстительным наслаждением слышит за только что закрывшейся дверью глухой удар кулака в стену.

Все меняется в один далеко не прекрасный день в джунглях Колумбии. Коулсон нанимается "черным бухгалтером" к наркобарону и дает себя похитить конкурирующему картелю. Таким образом они рассчитывают накрыть самую крупную в стране перевалочную базу торговцев героином. Все идет по плану, а потом маячок Коулсона перестает работать.

На этот счет у Бартона, прячущегося в джунглях и играющего роль группы прикрытия в единственном лице, есть четкие и недвусмысленные инструкции. Первую часть он выполняет: доходит до точки, откуда маячок в последний раз передал координаты, находит там базу, наблюдает и делает снимки, взобравшись на верхушку самого высокого дерева. Отмечает снайперские точки и чертит на карте периметр охраны. Передает это все в центр.

Далее Бартон входит в историю ЩИТ одной короткой фразой: "Да идите вы в жопу, сэр". Первый человек, пославший Николаса Фьюри в задницу в общем эфире, он становится легендой еще до того, как отключает передатчик. Фьюри поколебавшись, все-таки высылает вертолет в точку эвакуации, но подозревает, что это уже бессмысленно.

Бартон прокладывает себе путь стрелами, а потом ножом. Позже для отчета не смог вспомнить некоторых моментов. Вокруг была только кровь, и он в ней с ног до головы, своей и чужой.

Внутри он находит Фила, по длинному следу из мертвых и вырубленных охранников. Никогда бы не подумал, что пластиковой авторучкой и галстуком можно сотворить такое. Фил сумел пройти далеко, но потом вырубился от потери крови. Кровь особенно дико смотрится на его белой рубашке штабной крысы.

Фил приходит в себя уже в госпитале. Бартон на соседней койке, но очнулся раньше. Живучий, зараза. Видимо, он будет изводить Фила всю жизнь, не давая продыху даже в лазарете.

-Боюсь я опоздаю с отчетом, сээр, - цедит Клинт.
Фил улыбается сквозь боль в разбитом лице.

***
Если бы Бартон знал, что я жив, он бы точно наделал глупостей... - думает Фил. И резко обрывает себя.
Не наделал бы.
Бартон перешел на сторону ГИДРЫ.

***
С Клинтом никогда не было легко.
С ним всегда было надежно.

Его персональный ангел-хранитель терпеливо и спокойно присматривал за ним в оптический прицел.
Чувствовать его за спиной было... Как стоять на твердой земле среди бушующего моря ебанной хуйни.

Коулсон никогда не сказал бы этих слов вслух. Не его формулировка, таким грешил Бартон.
Но про себя он повторяет: ебанной хуйни.
Получается почему-то насмешливым, хриплым голосом Клинта.

Когда Росс сказал ему, у Коулсона было такое чувство, что земля ушла из-под ног, и он падает, падает.

Прислонился к косяку. Переждал короткий приступ головокружения.

-Повторите, пожалуйста, генерал. Я не уверен, что до конца понял.
-По нашим данным, Клинт Бартон после побега из тюрьмы присоединился к ГИДРЕ. Мы не можем позволить, чтобы агент с его уровнем допуска перешел на сторону врага.

-Что я... должен сделать? - получилось почти твердо, только посреди фразы голос дал едва заметную трещину.
-Есть приказ на его устранение.
-Не брать живым?
-Вы должны понимать, как никто другой: это может оказаться слишком опасно. Ведь вы так печетесь о вашей команде, Коулсон...

В тихом голосе почудился намек на угрозу.

Ну да, после Заковийского договора Скай для них - как красная тряпка для быка. Она так легко может очутиться в списках "особо опасных преступников со сверхспособностями".
"Девочка, я никому тебя не отдам".
- Я выполню задание, генерал.

***
Клинт собирается не спеша.

Он ловит себя на том, что нарочно пытается потянуть время. Ему нравится эта маленькая съемная квартира, в двухэтажном домике на берегу пролива. Светлые стены, теплое дерево, огромные окна, клетчатая обивка дивана. Норвежцы умеют сделать свое жилье уютным. За полярным кругом без этого никак.

Он надевает черные штаны и инструкторскую куртку-мембранку. Сегодня прохладное утро. Четыре месяца он здесь прожил: май, июнь, июль, август. Вот и осень.

Он выкладывает из внутреннего кармана маленький Glock 42. Пистолет на столике выглядит игрушкой: пожалуй, лучшая модель для скрытого ношения.
Не понадобится.

С легким сожалением достает набор метательных дротиков с парализующим ядом. Замечательная вещь, сделана под его личный заказ, практически произведение искусства. Вот удивится хозяин квартиры, когда найдет все это добро.
Из-за голенища черного берца извлекается маленький, бритвенно-острый нож.
Вот и все.
Без оружия непривычно, неловко. Бартон чувствует себя почти что голым.

***
Мучительное чувство дежа вю: это все уже было. "Бартон - перебежчик". И - в сердце как будто кол загнали. Сначала фигурально. Потом - на самом деле.

Честно, он тогда не поверил. Чувствовал всей шкурой: здесь что-то не так. Только не Бартон. Должно найтись объяснение. Какое угодно. Клинт не может предать.

Когда они с Наташей стали такими близкими для него людьми? Фил не может отследить момент. Знаменитая команда "Страйк". Самая эффективная тройка в истории ЩИТа. Смертельно красивая стерва, абсолютно меткий снайпер с задатками великолепного тактика. И за их спинами - он, стратег, серая тень в скучном офисном пиджаке.

Трое людей, каждого из которых по-своему причудливо переломала судьба.
Семья, в которой не надо слов, чтобы понимать друг друга.

Из них троих у одного Клинта была настоящая семья. Но это было... что-то отдельное.
Лора никогда не видела его темной стороны, думает Коулсон. Для нее Бартон всегда был защитником, любящим мужем и примерным отцом их детей.

Любой агент умеет вести двойную жизнь.

Ей многого нельзя было рассказать. Не нужно было. Вряд ли бы она справилась с тем, с чем приходилось справляться им.

Только друг перед другом они могли не носить масок.

Они видели друг друга всякими: пьяными в дымину, в истерике после проваленного задания (Бартон, один раз, взрыв на дискотеке, 89 погибших мальчиков и девочек, Фил этого никогда не забудет), в кататоническом ступоре (Наташа, встреча с Джеймсом Барнсом).

Плачущими. Фил, один раз. За 12 часов до роковой встречи с Локи.

Клинт всегда был надежным как скала. Тогда Коулсон не поверил в его предательство. Сердце упрямо выстукивало: ложь, ложь, ложь.
А сейчас?
А сейчас многое изменилось. Он сам изменился.

Грант, мать его, Уорд, сломал в нем что-то важное, понимает Коулсон.
Он ведь тоже казался надежным, как скала. Хмурый парень с темным прошлым. Он выпрыгнул за Джеммой из самолета. Не раз вытаскивал из передряг Фитца. Был частью семьи, прикрывал Коулсону спину - а потом предал их всех.
Уорд... Был почти как сын. Стал чудовищем. Фил сам задушил его. А потом его пришлось убить еще раз.

И что-то в самом Филе тоже умерло.

Грант Уорд заставил его пересмотреть свои взгляды на жизнь, думает Коулсон, глядя в зеркало.
В частности, на доверие.

Для агента спецслужб паранойя не заболевание, а важное профессиональное качество. Но все же. Важно уметь доверять. Просто надо хорошо понимать, кому и когда можно доверять.

Коулсон больше не доверяет никому.
Даже Скай. Даже Мелинде.
Разучился.

Если Бартон перешел на сторону ГИДРЫ, он способен наворотить дел, еще хуже, чем Уорд. Он больше знает: уровень допуска у него был выше. Он больше умеет: Гранту Уорду, со всеми его способностями, до Клинта еще было расти и расти.

Если он переметнулся к ГИДРЕ, это катастрофа, и его надо остановить любой ценой. Тут Росс прав. Фил знает, как опасен может быть хороший оперативник, пошедший по плохой дорожке.
Любой. Ценой. - повторяет себе Коулсон.

***
Клинт закрывает дверь на замок, вешает ключ на крючок - тут многие так делают, удивительная страна.
Он бежит по тропинке легкой трусцой. Первый километр - разогрев.
Каждое утро он бегом поднимается на вершину горы Скьярраг. 8 километров на подъем - 8 на спуск. Размеченная туристическая тропа вьется по лесу. После дождя она размокает, и приходится месить берцами грязь. Зато вокруг - березы и сосны, отличный норвежский лес. На подъеме есть места, где можно остановиться и посмотреть с высоты на фьорды, сквозь желтую осеннюю листву. Над тропинкой нависают гранитные глыбы, в разноцветных пятнах мха.

Он обгоняет бодрую норвежскую старушку, шагающую вперед с палками для ходьбы. Приветственно поднимает ладонь: он точно ее видит не впервые. Она отвечает ему ему дружелюбным кивком. Подъем на Скьярраг для многих местных - нормальная утренняя зарядка.

Прохладный воздух пахнет хвоей, мхом, соленым ветром с моря. Клинт вдыхает его полной грудью.

Вот всю жизнь бы так, бежать к вершине, которая зеленой макушкой вздымается над лесом.

Он боялся, что этот момент когда-нибудь наступит. Но никому об этом не говорил: зачем.
Из всей команды Кэпа у него одного оставалась в Штатах семья. Его уязвимое место. Поэтому он так легко согласился покинуть Ваканду, поэтому настоял, чтобы они залегли на дно поодиночке, поэтому попросил не говорить ему, где они собираются скрываться, а в идеале - сменить паспорта через какое-то время
(Правда, Скотт все равно проболтался).

Бартон знал: если Росс когда-нибудь докопается до факта, что у него есть жена и дети, он не остановится ни перед чем. Генерал сможет на него надавить. И тогда Клинт сделает все, что от него потребуют.

4 месяца он с содроганием проверял свой секретный почтовый ящик и ждал. Думал, как их вывезти из страны, перебирал варианты один за другим - и отметал. Слишком рискованно.
Потом немного расслабился.

И вот позавчера получил на свой мейл сообщение.

Ничего особенного. Просто прикрепленный видеофайл, а в нем- несколько минут наблюдения за его домом в оптический прицел.

Лора возилась с цветами на веранде. Перекрестье прицела остановилось на середине ее лба. Потом уперлось в живот Купера, который валялся с книгой в гамаке.

В теле письма было всего 5 слов.
"У тебя есть два дня".

***
В пилотской кабине автобуса тепло. Коулсон видит прямую спину и затылок Мэй, сидящей за штурвалом.
-Сколько времени до прибытия? - спрашивает он.

Видимо, с его голосом все же что-то не так, потому что Мелинда переводит управление на автопилот и поворачивается к нему вместе с креслом.

-Два часа пятнадцать минут, - говорит она, в упор глядя на него.

-Фил, - говорит она. - Тебе не обязательно... самому туда идти. Мы справимся и без тебя. Я, Мак и Скай.
Коулсон оседает в соседнее кресло, растирает щеки руками.

-Мей, ты думаешь, что я совсем уж трусливое дерьмо, - бормочет он. - И нет, не факт, что вы справитесь.

-Я так понимаю, ни лука, ни снайперской винтовки у него нет, - пожимает плечами Мэй. - А без стрелкового оружия он и вполовину не так страшен.
-Ты просто не представляешь, Мелинда, на что он способен с обычным ножом. А я это видел. Я не пущу вас одних.
-Фил. Тебе не обязательно еще раз проходить через это.
-Я буду последним трусом, если не пойду. Я хочу... сам.
-Сам - что? - спрашивает она.
- Посмотреть ему в глаза. Спросить его, в какой же момент он нас предал и перестал быть... настоящим. Я хочу понять, почему он это сделал. И как я мог не заметить. Мне это нужно, Мэй, чтобы я снова мог доверять хоть кому-нибудь - тебе, Скай, Маку, Фитцу и Симмонс. Хоть кому-нибудь...

- Крепко тебя приложило, - качает головой Мэй. - Тут нечего искать объяснений. Ты не виноват. Так просто бывает. Многие оказались агентами ГИДРЫ, из тех, про кого и я бы не подумала.

Боль раздирает грудь изнутри, не желает уходить.
Что-то не так, думает Коулсон. Неправильно. Не сходится.

- Если Бартон залег на дно, - сказал он тогда Россу, - то даже мы можем безрезультатно искать его годами. Я сам учил его. Он ничем себя не выдаст.

-У меня есть основания полагать, - медленно процедил Росс, - что очень скоро он даст о себе знать.

Подумав, Коулсон отмел Латинскую Америку. Слишком очевидное место для того, кому надо, лечь, как камешек на дно темной воды. Да и Клинт не любил Латинскую Америку, после того случая в Колумбии.

Африка? Не исключено.
Европа - очень может быть. Это было бы в духе Бартона.

Для начала он попросил Скай запустить поиск по всему открытому массиву фотографий и видео. Все, что выкладывается в соцсетях, плюс видеозаписи с камер наблюдения в аэропортах, в метро, на стоянках, в банках и магазинах. Всюду, куда они могут дотянуться.

От разговора с Россом остался мерзкий душок недоговоренности. Ощущение, что где-то его, Филиппа Коулсона, водят за нос.

Это ощущение все усиливается. А когда Скай зовет его к экрану и тыкает пальцем в фотографию, давшую стопроцентное совпадение, внутри включается оглушительная сирена тревоги.

Это фото выложила в фейсбук какая-то итальянка, проводящая свои каникулы в Норвегии - Скай уже проверяет ее данные, но никаких зацепок.

Геотег: Тромсё. Подпись: "Мы с инструктором на леднике". На фотографии смеющаяся немолодая женщина стоит по колено в снегу рядом с человеком в черной куртке. Он снял темные альпинистские очки, закрывающие пол-лица, держит на отлете и смотрит в камеру без тени улыбки. Упрямо, напряженно, - смотрит прямо в глаза Филу Коулсону.

И это Клинт Бартон.

Агенты не делают таких ошибок. Даже новички.
Его не застали врасплох. Он намеренно снял очки - в них программа не распознала бы наполовину закрытое лицо, технологии такого пока не умеют, даже в руках Скай.
Он хотел, чтобы его нашли.
Это вызов? Ловушка?
Фил не может понять.

***
Самому идти сдаваться? Ни за что.
Он даст о себе знать, и он не будет сопротивляться, но большего пусть от него не ждут.
В конце концов, лишний день в этой стране, где ему нравится, - это роскошь, на которую он имеет право.
Даже смертникам и то дают покурить.
И выпить кофе.

Так что пусть ваши агенты поднимают свои задницы, генерал Росс, и сами прилетают за мной, - думает Клинт, глядя в смартфон этой неугомонной итальянки.

(Не потерять очки: ему еще спускаться, ледник нестерпимо сияет под солнцем, без темных очков резь в глазах гарантирована)

Надо думать о важном, а он думает о какой-то хрени. Боже ты мой.

Интересно, его прикажут ликвидировать или доставить в США?
Если Росс не дурак, он прикажет убрать его на месте. В противном случае, если Клинту хоть немного повезет, он найдет возможность добраться до генеральской глотки.
Лучше все-таки рассчитывать на то, что Росс - дурак. Если это не так, Клинт уже не успеет пожалеть.

Вообще-то, умирать страшно всем. Даже тем, кто уже много раз бывал в гостях у костлявой.
Там он увидится с Филом. Попросит у него прощения - за то что подвел, когда больше всего был нужен.

Но все равно страшно. Особенно в такое ясное утро, думает Клинт, ускоряясь на подъеме. Он уже разогрелся, чистый лесной воздух приятно холодит горло, сердце стучит ровно и сильно. Приятно дышать полной грудью, смотреть на гладкое, как зеркало, море, чуть скользить на мокрой от росы траве. Чувствовать себя живым, как никогда.

***
Пока "Автобус" заходит на посадку над пустынным плато в окрестностях Тромсе, Фил изучает отчет Фитца и Симмонс.

"А он симпатичный, - отстраненно замечает Скай. - Знаете, Коулсон, он немного похож на Линкольна. Такой же... взъерошенный".
Это первый раз за много недель, когда Фил слышит от нее хоть что-то о погибшем Линкольне. Кажется, они встречались? Коулсон не уверен.

Гадкое ощущение неправильности усиливается.

Вчера Фитц и Симмонс сходили в группе инструктора Грина на ледник. Симпатичная пара из США, воркующие голубки в свадебном путешествии. А после - изучили штатное расписание Дэвида Грина в конторе. " Ах, нам так понравилось с инструктором Грином, а можем мы заказать себе индивидуальный тур в горы вместе с ним? А он надежный сотрудник? А давно он у вас работает? А чем увлекается? А спортом каким-нибудь занимается? Он такоооой накачанный"

Симмонс умеет состроить полнейшую блондинку там, где это нужно.

Вырисовывается картина, ни разу не похожая на будни агента ГИДРЫ.

У инструктора Грина график выходов расписан на две недели вперед. Инструктор Грин каждое утро встает в 6 утра и бегом поднимается на гору Скьярраг - "это вооон та вершина, мэм". А потом, каждый день, с 9 утра до 9 вечера - выводит на маршруты туристические группы.

А на ГИДРУ, наверное, работает в ночную смену, - саркастично думает Фил, пока другая часть его разума, агент Коулсон, автоматически отмечает: ежеутренняя пробежка по лесу - идеальное время для....

Для устранения объекта. Будь честен с собой, Фил. Хотя бы с самим собой.

Фитц и Симмонс прогулялись по маршруту, которым Клинт... (объект! - кричит себе Коулсон) поднимается на вершину. Тропинка вьется по склону горы, несколько раз проходит под гранитными обрывами метров десять в высоту.
Ага.
Даже не придется устранять улики. Обвал. Явление редкое в этих краях, но естественное.

-Скай, - через силу говорит Коулсон. - Тебе... придется поработать.
Она останавливается и долго, испытующе смотрит ему в глаза.
"Что же я делаю, девочка. Что же я делаю из тебя - убийцу?"

-Вы точно-преточно уверены? - как-то по-детски спрашивает Скай. - Он... настолько опасен?
-Опаснее Уорда - слова царапают ему пересохшую глотку.
Скай твердо сжимает губы и надевает на руки свои перчатки.
"Я готова", - говорит она.

***
Тропинка выныривает из леса. Выше деревьев нет - одна зеленая, безлесая макушка горы в сияющем небе.
Холодный ветер остужает ему лоб, лезет под куртку. Так приятно... Здесь столько света и воздуха.

Интересно, кого за ним пошлют, - думает Клинт. - Может быть, даже кого-то из тех, кого он знает. Кого он прикрывал с высоты, глядя в снайперский прицел, с кем встречался в столовой и в тренажерке.

На вершине горы видна маленькая, отсюда- размером со спичечный коробок- постройка. Обзорная площадка. Там тепло, деревянные стены защищают от ветра. Можно присесть, выпить воды, посмотреть сверху на море. На столе лежит огромная книга. Каждый, кто поднимается на вершину, оставляет в ней запись. Если не первый раз - пишешь, в который раз поднялся.

У него сегодня будет 110-й. Это не рекорд. Какой-то мужик поднялся уже 400 раз. Под четырехсотой записью несколько человек написали ему поздравления. Такой "чат" на бумаге.
Интересно, успеет он записаться или нет.

***
Коулсон со Скай лежат в кустах выше тропинки, почти у самой вершины. Мэй и Мак залегли наверху, возле обзорной площадки.
Фил наблюдает в бинокль за легко бегущим по тропе человеком. Черная фигура мелькает за деревьями и кустами, ни разу не сбившись с ровного марафонского ритма.

За очередным витком тропинки над ней нависает гранитный утес.
-Коулсон, осталось 300 метров, - напоминает Скай, разминая кисти рук.
-Подожди... - шепчет он.

Чтобы доверять, нужна смелость, которой больше нет у него - Фила Коулсона.
Скорчившись на земле среди кустов, он чувствует себя полнейшим трусом.
Но так или иначе, ему придется выбрать, кому доверять: Россу или Бартону.

-Коулсон, командуйте, что мне делать. А то он уже начинает мне нравиться, - шипит Скай. - 100 метров, Коулсон!
Его губы, побелев, сжимаются в напряженную, ломкую линию.
-Отбой, Скай. Я хочу сам с ним поговорить.

***
Поднявшись на вершину, Клинт подставляет лицо ледяному, чистому, как горная вода ветру прямо из Арктики.

Он все еще жив. Странно. По дороге был как минимум десяток мест, где его легко мог бы снять снайпер.
Надо все-таки зайти и записаться.

Он ставит в книге сегодняшнюю дату и время - и неожиданно для себя самого вместо привычного "Дэвид Грин" пишет - "Клинт Бартон". И расписывается.

Тихий звук заставляет его поднять взгляд.
В дверях стоит Фил Коулон и целится ему в голову из пушки, калибра которой хватило бы, чтобы уложить слона.
Так.
Давайте еще раз.
В дверях стоит Фил Коулсон.

Становится вдруг нечем дышать. Клинт, цепляясь за стол, оседает на пол. Фил в пару шагов оказывается рядом с ним и упирает ствол прямо ему в лоб.

Он был готов к чему угодно - только не к этому.

-Посмотри на меня, Клинт.
Фил поднимает его голову под подбородок твердыми, горячими, абсолютно реальными пальцами.

-Фил, это правда ты? - глупо спрашивает Бартон. - Ты правда живой? Тебя Росс за мной отправил? Хотя нет, неважно. Не отвечай. Ты лучше ответить - тогда в госпитале после Колумбии, что первое я тебе сказал, когда ты очнулся?
-Сказал, что опоздаешь с отчетом, - непослушными губами выговаривает Коулсон.
Клинт длинно выдыхает: "Правда, живой!".

-Еще один вопрос, - напрягается он. - Это же не ты рассказал Россу о моей семье?

Клинт, как и полагается высококласному агенту, смотрит не в пистолетное дуло, а прямо Филу в глаза - упрямо и требовательно. Коулсон даже не сразу может понять суть вопроса. А когда понимает, мир переворачивается. Сотрясается. И в этом сотрясении остатки паззла становятся на место.

-Нет, что ты! - выдыхает он.
Клинт улыбается какой-то бледной, смазанной улыбкой и опускает светловолосую голову.

По крайней мере, это Фил будет тем, кто пустит ему пулю в лоб.
Живой и здоровый Фил. Не предавший его, не выдавший его родных.

"И правда, взъерошенный," - думает Фил и роняет на пол пистолет.

-Росс угрожал твоей семье? - севшим голосом спрашивает он.
-Да. Он видео прислал. Он шел за нами по пятам, со времен нашего побега с Кэпом. Заставил нас покинуть Ваканду. Видимо, мы здорово наступили ему на самолюбие, раз он... не погнушался пойти на такое.

-Я уничтожу его, - хрипло выдавливает Фил. - Разотру в порошок, обещаю тебе, Клинт. Мы сделаем это вместе с тобой.
Клинт поднимает глаза. В них блестят слезы.
-Что... ты сказал?

Коулсона захлестывает с ног до головы какое-то странное, теплое, щекочущее в горле чувство. Не надо ни о чем спрашивает. Он уже знает: Бартон никогда не предавал их. Не надо никакой смелости, не приходится давить в себе сомнения.

Заново научиться доверять оказывается совсем просто.

Эпилог.
-Посмотри, какой шикарный получился обвал, - ухмыляется Скай. - Все ради тебя, красавчик.
-Не надо называть меня красавчиком, деточка, - фыркает Бартон.

Фил улыбается краешком рта. Скай наконец ожила. То, как самозабвенно пикируются эти двое, напоминает ему золотые деньки команды "Страйк", когда Наташа с Клинтом состязались в остроумии, норовя всадить напарнику в задницу отточенную шпильку.

-В любом случае, в рапорте о твоей бесславной гибели эти снимки будут смотреться отлично, - замечает Мелинда. - Добро пожаловать в команду висельников Коусона, сынок.

- Был там раньше тебя, бабуля, - парирует Бартон, вызывая на бесстрастном лице Мэй слабый намек на одобрительную улыбку.

Вот кого нам не хватало, думает Фил.
Теперь все будет хорошо.