[Coulson/Barton]

2.23 Коулсон |/ Бартон. Бартон узнает, что Коулсон умер и во время падения с небоскреба его последняя стрела не случайно промахивается мимо цели. А + (финал на усмотрение автора).

@темы: мини-фест, 2 тур, Организационное, Выполненная заявка

Comments

[Гость]

Заказчик, извините если что не так. Я каюсь и готов выпить яд, убиться об стену и вообще сброситься со скалы. И дико извиняюсь за опечатки.

1015 слов. Исполнение 1.
Мы стоим на улице, сомкнув круг. Плечом к плечу, командой, единым целым организмом, готовые противостоять врагу пришедшему из вне нашей галактики и желающий поставить всех людей на колени. Роджерс раздает указы, словно он все еще на своей войне, в сороковых. Хотя, то, что происходит сегодня вряд ли так уж сильно отличается от того, что было семьдесят лет назад. Киваю бравому капитану. Я, кажется, прослушал то, о чем он говорил, но смотрю на Старка и прошу подбросить. Уж он то не пропустил ни слова, готовый в любой момент оспорить стратегию битвы.
Крыша. Конечно же. Можно было догадаться, что Кэп отправит меня на одну из высоких крыш, чтобы я отстреливал читаури. Логично. Вот только, капитан, что делать с тем, что стрелять по врагам совершенно не хочется? Что делать с тем, что сердце обливает кровавыми слезами по тому, чьи имя вы забудете уже завтра, потому что оно сотрется из вашей памяти так же быстро как и его лицо. Что делать мне, человеку, который не хочет битвы, у которого нет смысла сражаться за семь миллиардов человек, потому что среди них нет того, единственного, ради которого весь этот мир имеет значение. Старк, может ты знаешь, зачем мне эта битва не на жизнь, а на смерть? Зачем мне убивать врага, проливать его кровь, если он уже победил в битве со мной? Наташа, стала бы ты меня ненавидеть так же сильно, как ты ненавидишь Локи, если бы я отказался бороться против них, если бы заперся где нибудь в объятьях с бутылки. А ты, Брюс, понял бы меня, если бы я сказал, что моя жизнь кончена?
Я стою на крыше и пускаю стрелы во врага, почти лениво следя за тем, о чем говорят товарищи по команде. Мне не за чем более вслушиваться в тишину радиоэфира или в то, что говорят Старк и Роджерс, о чем твердит Наташа, как рычит Беннер. Мне не за чем вслушиваться в этот поток голосов, потому что в нем нет того одного, который мне важнее всех остальных. В этом потоке мне больше не уловить голоса Фила, не услышать стальных нот переживаний и мягкости от облегчения. Мне не увидеть больше его глаз, его улыбки и не услышать его тихое "ты мой" сорвавшееся с его губ во время близости. Мне не ощутить легкости его прикосновений и жара его поцелуев в темных коридорах базы. Мне не услышать его "Агент Бартон!" за которым скрывается обещание жаркой ночи. От отчаяния, сердце замирает в груди, когда я понимаю, что то утро было нашим последним. Слезы начинают душить и смахнув их четким движением кисти я тянусь за новой стрелой, чтобы отправить ее во врага. Последний из них падает прямо у моих ног и я тянусь за новой посланницей Смерти, но пальцы обнимают лишь пустоту.
Решение приходит само, и оно мне кажется самым правильным и верным. Вытягиваю стрелу из тела мертвого врага и становлюсь на край, осматривая поле боя с высоты почти что птичьего полета. Что ни говори, а Нью-Йорк всегда прекрасен, даже во время битвы за него. Я слышу, как приближается враг и делаю шаг вперед, разворачиваясь в полете и стреляю. Вот только стрела, которая должна была попасть в стену, скользит вдоль нее, почти задевает врага, который замер на крою крыши. Я улыбаюсь. За последние сутки я первый раз улыбаюсь, не обращая внимание на то, что твориться вокруг, что говорит Старк и что собирается делать Наташа. Я свое сделал. Я выпустил все свои стрелы во врага, пустил ему кровь насколько мог. Я помог спасти ваш мир, ребята, постарайтесь не потерять его, как я потерял свой.
Асфальт встречает меня с распростертыми объятьями, в которые я отдаю себя закрывая глаза. Последнее что я слышу это голос Романовой "Я закрываю его". А потом тьма.

- Ты промахнулся.
Я вздрагиваю и замираю, пытаясь понять, где я. В нос ударяет запах травы, а тело наполняет необычайная легкость, что приводит на мысль, что это явно не больничная палата. И наверное я брежу, раз слышу его голос. А потом короткий и такой знакомый смех.
- Клинт, не притворяйся, я знаю, что ты не спишь, - мягко говорит голос и я распахнув глаза вижу над собой голубое безоблачное небо. Я улыбаюсь, оно так похоже на его глаза.
- Ты промахнулся, - вновь настойчиво повторяет голос с явным укором и я поворачиваю голову, чтобы встретится взглядом с его обладателем. Фил сидит на пиджаке, разложенном на траве в полуметре от меня. Рукава его рубашки закатаны по локоть, верхние две пуговицы расстегнуты, а его лицо излучает спокойствие и умиротворение. Только глаза смотрят с укором и пальцы не выпускают травинку.
- ... - я собрался что-то сказать, и ничего не получается.
- Подберите челюсть, агент Бартон, - почти смеясь говорит Фил и я пытаюсь понять не сниться он мне. - Это не сон, Клинт. Ты промахнулся. - в третий раз говорит мой куратор и я хочу его придушить. Он иногда слишком дотошный.
- Промахнулся. - признаю я и внимательно слежу за его глазами в которых отражается грусть и печаль. А еще я вижу в них сожаления.
- Фил... - я быстро облизываю губы, пытаясь оправдаться? Рассказать о том, почему так поступил? Попытаться рассказать о том, как мое сердце разрывалось от тоски и желания умереть. Я правда хотел умереть, потому что жить в мире, в котором нету его, смысла нет ни какого.
- Я знаю, - спокойно говорит мужчина и хлопает по пиджаку рядом с собой. Я сажусь на траву, и пересаживаюсь к нему и обнимаю за талию, не обращая внимание на показное равнодушие.
- Бартон, я умер менее суток назад, - говорит Фил обнимая меня за плечи и позволяет моему виску коснуться своей груди.
- Не важно. Каждая минута без тебя, равна веку. Я безумно скучал, и ты мне должен ужин, ты обещал, - шепчу я вдыхая его запах и прикрывая глаза в блаженстве. Боже, как же я скучал по этому прекрасному человеку. Мне абсолютно все равно где мы, что будет с нами. Сейчас есть только он и я.
- Пошли, хороший мой. Правда, тебе выговор от меня за нарушение статьи семь, пункт двенадцать, подпункт три, твоего рабочего контракта. Ты промахнулся.
Я фыркаю и тихо смеясь поднимаясь с травы, протянув ему руку. Я готов слушать все его выговоры, лишь бы этот невероятный человек был рядом всегда и везде.

[Доктор Вэй]

Автор, это абсолютно и бесповоротно прекрасно! Я, как заведенный, могу повторять эти слова, потому что для меня исполнение этой заявки может быть только таким! Я не заказчик, я просто в полном восторге. Мне хорошо и тепло от вашего текста! Вы прекрасны! Прекрасны!..

[Lalayt]

Классно! Браво, автор.

[Гость]

Автор, примите мои искренние поздравления с таким замечательным исполнением! Я вчера была в трансе и даже всплакнула.
Заказчик.

PS: Коулсон уполз.

[Гость]

Доктор Вэй, захвалили) Благодарю, я рад что вам понравилось)
Lalayt, Благодарю

Заказчик.

Спасибо, благодарю. Я счастлив, что вам понравилось. Боялся, что не оправдаю того, что вы ожидали от заявки.

[Tintalle]

удивительное исполнение
каждое слово настолько правильное... спасибо, Автор!

[[Wastelands]]

Автор, это прекрасно. Я сижу на работе и наплевав на все, едва ли не плачу. Я не знаю, что сказать еще, мой мозг, эмоции, все просто... словно как бумажку скомкали в неровный шарик и выкинули в окно.

[Гость]

Предупреждение: dark!Коулсон, жестокость, своеобразный стиль.

Исполнение 2
Мертвее всех мертвецов
1200 слов

Но Господь сказал – иди к дьяволу,
Господь сказал – иди к дьяволу,
Он сказал – иди к дьяволу
Весь этот проклятый день.

Тогда я побежал к дьяволу – он ждал,
Я побежал к дьяволу, он ждал,
Побежал к дьяволу он ждал
Весь этот день.

Nina Simone

Всё, что он помнил, это колючее оперение стрелы под пальцами, один последний выстрел и короткое ощущение полета. Он успел подумать тогда: "Вот и всё" - и закрыть глаза. Ветер коротко просвистел в ушах, и пришла боль. И боль смела его разум. Тьма. Только тьма перед глазами...

Очнулся он так же - от боли. В голову будто насыпали мелкого, но тяжелого песка, на глаза нудно давила повязка, пересекающая лоб, позвоночник ныл и, казалось, был готов рассыпаться в пыль. Клинт открыл глаза и обвел комнату мутным взглядом. Очертания предметом угадывались с трудом, но он всё-таки понял, скорее даже угадал - он в больничной палате. Боль навалилась на него с новой силой. Смешиваясь с горьким отчаяньем, она вписывалась в кровь, заставив сердце нервно сжаться в груди. Он выжил. Черт возьми, он выжил, когда должен был умереть! Должен был...
Уже позже, он понял, что это не самое страшное. Самое страшное было в том, что он не чувствовал собственных ног. "Коляска", "инвалид", "навсегда" - эти слова он услышал намного позже, но уже сейчас чувствовал их каждой частичкой замирающего от ужаса сознания. Не нужный. Сломленный. Больной. Закрыв глаза на улице Нью Йорка, он ещё сохранял остатки гордости, ещё чувствовал себя лихим и смелым. Сейчас он почти физически ощущал, как внутри что-то ломается с отвратительным хрустом, как поврежденный при падении позвоночник. Невидимая планка рухнула, с оглушительным грохотом сломались внутренние стены. Бартон лежал на больничной койке и дрожал от боли, когда, корчась и изгибаясь в предсмертной судороге, на белых больничных простынях умирала сломленная отчаяньем душа.

- Нат, не надо, я сам, - глухо выдохнул Клинт и на руках перебрался в жесткое инвалидное кресло.
Накинув на колени плед - большой, в ярких заплатках, одолженный у Фила в комнате - Клинт привычно опустил руки на металлические колеса и крутнул вперед. Жалостливый взгляд он чувствовал затылком, но лишь едва заметно повел плечами и направил кресло в сторону двери - они же идут на завтрак, ведь так? Разговоры за спиной, тихие шепоты, взгляды, унизительная бумажная работа, которой он заполнял свои дни - подачка, ну и пусть - попытки помощи... Плевать, он привык ко всему. Только внутри было поразительно пусто. Сквозная дыра из боли навсегда поселилась вместе сердца, а усталость и ненависть давно стали нормой убогой жизни - вот к этому привыкнуть было труднее. Поначалу все ещё пытались найти с ним контакт, жалели, не говорили этого вслух, но жалели, и повторяли: "Это не твоя вина". И в десятый раз он сорвался, и все накопившиеся в нем эмоции вырвались наружу, будто удерживающая их плотина обрушилась в один короткий миг. Он сказал им всё: и про неудавшееся самоубийство, и про их жалостливые взгляды, и про то, что все они могут сдохнуть во имя Родины, но никогда не будут стоить и ногтя Фила Коулсона. Шок, травматический стресс - у больного так легко списать все на его болезнь.
Теперь он привык. Собственная ущербность в обмен на предательство. Он сломал свой лук в тот день, когда смог до него добраться. Он ломал его долго, оцарапав и сбив все ладони, он пачкал ладони кровью, и убивал то, что когда-то любил больше всего. Клинт ненавидел войну. Ненавидел жизнь. Ненавидел ненависть. Все, что ещё осталось в нем - это ненависть. Ненависть к себе, каждому своему вздоху, каждой капли крови, что осталась в нем, а не рваным рисунком растеклась по асфальту. Он сломал свой лук, но никто не понял почему. Только Наташа сжала его плечо и ничего не сказала. А Старк сделал новый лук. Чертов Старк сделал ему новый лук.
О бумажной работе Бартон попросил сам. Прикатил к Фьюри и попросил взять хотя бы на должность смотрителя шредера. И его взяли в аналитический отдел. Он проверял отчеты и отправлял их на доработку. Он проверял отчеты, потому что больше некому это делать. Он проверял отчеты и ненавидел каждую их строчку.
Завтраки и обеды он проводил с Натальей. Они почти не говорили - она просто была рядом, и Клинт знал, что она сделает все, чтобы он чувствовал себя живым, если этого захочет. Но он не хотел, а она молчала. Шли дни. Он каждое утро катил кресло по коридорам, чтобы обжечь глотку ненавистным кофе, который так любил Фил. Он сидел за столом и смотрел в одну точку, пока Таша поглощала свои салаты. Он держал ее за руку, когда она ковырялась вилкой в тарелке. Он держал ее за руку и смотрел в одну точку. Она молчала.
Он ехал по коридору, бездумно крутя колеса. Он ехал по коридору и увидел Коулсона. Он стоял перед ним и смотрел жестким взглядом. Он сказал Клинту: " Ничтожество" - и ушел от него в пустоту. Клинт остановился, неверяще глядя в пустоту. Он смотрел в пустоту, и слезы бежали по его щекам. Обернувшись, он спросил, почему жив Коулсон. Таша покачала головой и ничего не ответила.
Они сидели за низким столом, и Клинт спрашивал, почему Коулсон жив. Наташа сказала, что он мертвее всех мертвецов. Сказала: "Мертвее всех мертвецов".
Он сидел за работой и не мог выкинуть произошедшее из головы. Он проверял отчеты и думал о том, кто ходил по пустым коридорам. Он отбросил бумаги и торопливо выехал за дверь. Он никого не увидел, сколько бы часов не проехал тогда.
Каждую ночь он блуждал по коридорам, но не мог никого найти.
"Он назвал меня ничтожеством", - сказал он Наташе, но она ему не поверила. Она взяла его за руку, но совсем ему не поверила. Он хотел спросить, где Коулсон, но знал, что она скажет, что он мертвее всех мертвецов.
Она уехала на задание, и он остался один. Он катался ночью по коридорам, в попытках кого-то найти. Колеса шуршали по ковру, а он силился кого-то найти.
Коулсон стоял в конце коридора и смотрел холодно и равнодушно. Он сказал: "Калека" - и пошел прочь. Клинт окликнул его, но он не обернулся. Он уходил, хотя Клинт умолял его остаться. Клинт хотел побежать за ним, но выпал из кресла. Он выпал из кресла и так и не смог подняться. Фил уходил, оставив его на полу. Он лежал на полу до тех пор, пока его не нашли.

К нему приходили и говорили многое. К нему приходили и часто говорили ерунду. Они говорили, а Клинт их не слушал. Он смотрел в угол комнаты и видел Коулсона. Коулсон знал, что на его ногах тот самый плед. Коулсон смотрел на него и был мертвее всех мертвецов.
Они оставались одни, но в комнате царило молчание. Коулсон смотрел на него и улыбался так, будто знал все наперед. Клинт приближался к нему, но он уходил. Он уходил и бросал ему в лицо: "Неудачник".

Клинт сидел у открытого окна и смотрел вниз. С самого падения он не смотрел с высоты на город. Он хотел подняться на крышу, но не смог бы преодолеть лестницу. Он хотел бы подняться на крышу и снова упасть вниз. Он хотел быть соколом, он снова хотел летать. Но у него были перебиты крылья. Он хотел летать, а вместо этого смотрел в небо из окон.
Фил подошел к нему и сказал: "Возьми" - и протянул ему сломанную у наконечника стрелу. Он протянул ему стрелу и сказал: "Мертвый" - и Клинт взял стрелу с его руки. Он взял стрелу и наконечником вскрыл себе вены. Он вскрыл себе вены и услышал: "Люблю".
Он закрыл глаза и стал соколом. Он закрыл глаза и вылетел в окно. Он снова стал соколом. Стал соколом, мертвее всех мертвецов.

[[Wastelands]]

Автор 2, вы добиваете
Вы добиваете, вы прекрасны, вы умудряетесь заразить настроением Бартона, с каждым словом и предложением все больше и больше, до самого конца... *весь в прострации*

[Гость]

[PaperCut], спасибо вам за отзыв...)

Автор 2

[Гость]

истребительница кофе, благодарю за то, что понравилось. автор рад этому
[PaperCut], ох... автор готов поделится валерьянкой с вами.

Он закрыл глаза и стал соколом. Он закрыл глаза и вылетел в окно. Он снова стал соколом. Стал соколом, мертвее всех мертвецов.

автор, это просто... нет слов. Только чистые эмоции. Шикарно
____
автор 2

[[Wastelands]]

Гость, который автор 2, но который, кажется, автор 1 %))

автор готов поделится валерьянкой с вами

я догадываюсь из какого вы треда)...не откажусь *протягивает пятилитровую баклажку*

[Доктор Вэй]

Автор 2 - это я, всё же...)

[[Wastelands]]

Доктор Вэй, простите, обозналась!
просто два подряд идущих комментария от лица второго автора, вот я и решил, что кто-то из них один, а кто-то два))

[Доктор Вэй]

Я автор 2, а автор 1 действительно опечатался.))

[Гость]

[PaperCut], да да, автор опечатался))) \вручает всю валерьянку, что имеет в запасах\ да я тоже знаю, что палюсь с валерьянкой))))

[Доктор Вэй]

Автор 1, не откроетесь?

[Blood and Chocolate]

Доктор Вэй, открываюсь

[Доктор Вэй]

Blood and Chocolate, о Боже! Ты! Ты!.. Я тебя люблю сейчас!!

[Blood and Chocolate]

Доктор Вэй, я тебя тоже люблю!
И вообще,

Мы знаем, героев приветствует рай!

спасибо, что вдохновил

[Доктор Вэй]

Blood and Chocolate, хаха))) Я ни за что бы не стал писать свой текст, если бы не твое исполнение!)))

[Blood and Chocolate]

Доктор Вэй, фрза про рай дала толчок созданию второй части текста)
оу... я рад, что ты написал такой текст. Он шикарен!

[Доктор Вэй]

Blood and Chocolate, смешно вышло))) Твое второе исполнение тaм - я пишу четвертое. Я пишу стихи - ты пишешь это первое. Я за тобой второе. Круговорот ангста в природе!)

[Blood and Chocolate]

Доктор Вэй, да вообще оригинально)) ну почему только агнст? вдохновение оно такое. зацепит если, все, не отпустит пока не удовлетворит все свои желания)))))

[Доктор Вэй]

Blood and Chocolate, о, не то слово)))

[Sapfira23]

Доктор Вэй, спасибо
качественный ангст..
и вообще, у вас замечательные исполнения

[Доктор Вэй]

Sapfira23, спасибо)

[Гость]

для Доктора Вэя, который порвал мое сердце, как тузик варежку. Восстановлению не подлежит.

*

Я не стану цепляться за жизнь,
разрываю постыдный контракт,
потеряв то, чем я дорожил,
объявляю я вечный антракт.

боль острее, чем тысячи стрел,
унизительна слабость живых!
я сгораю на этом костре,
стали явью кошмарные сны.

горький кофе, пустые слова...
я мертвее, чем сто мертвецов!
это Боль, без прощенья - Вина.
это кровь...
это Свет и...
Любовь.

прости, что так коряво.

[Доктор Вэй]

Гость, я хочу видеть твое лицо, чтобы запечатлеть на нем самый нежный из своих поцелуев...)

[Гость]

Доктор Вэй, заказчик... не может подобрать слов... , но это прекрасно!